— Я позвоню Габриэлле и попрошу ее приехать, — выдыхает она.
Доминик помогает отцу привязать доброго доктора к стулу в центре комнаты, когда я вхожу с Энцо позади меня. Скрестив руки на широкой груди, мой отец стоит впереди, устрашая испуганного мужчину своим жестким взглядом.
— Где Рафаэль? — спрашиваю я, заметив отсутствие своего близнеца.
— Твой брат решил выпить целую бутылку Macallan вчера вечером, — отвечает папа, не отрывая глаз от нашего гостя.
Не могу сказать, что виню брата за переедание. Вчерашний вечер не был приятным для кого-либо из нас, и если мой брат хочет утопить свое горе, то кто я такой, чтобы останавливать его? Особенно учитывая, что мое решение продолжить отношения с Роуз отчасти виновато в его горе. Ну. Я и плачущий доктор перед нами.
— Доктор Мерфи, — любезно приветствую я специалиста по репродукции, как будто это просто очередной разговор за воскресным ужином.
Мужчина средних лет смотрит на меня в замешательстве, прежде чем на его лице появляется узнавание.
— Мистер-мистер ДиАнджело?
Я снимаю куртку, обнажая пару пистолетов, зажатых у меня на груди, и наслаждаюсь тем, как бледнеет его лицо. Отдав Доминику куртку, я закатываю рукава и иду вперед. Засунув руки в карманы, я смотрю на человека, который сообщил мне худшую новость в моей жизни. И, конечно же, солгал об этом.
— Ты знаешь, почему ты здесь? — спрашиваю я, начиная легко.
Он быстро качает головой. — Нет. Что… что происходит?
— Ты помнишь, когда ты видел меня в последний раз? — я продолжаю.
Он снова качает головой, на лбу у него выступают капли пота. Он лжет мне, а я ненавижу, когда мне лгут.
— Ноябрь прошлого года. Ты уже освежил свою память? — я жду и наблюдаю, как доктор явно сглатывает, прежде чем продолжить: — Нет? Ну, позволь мне напомнить тебе.
Я киваю головой в сторону Энцо. Он делает шаг вперед и хватает затылок доктора Мерфи, его рука сжимает то, что осталось от волос доктора, так сильно, что это заставляет его поднять лицо. — Мы с женой ходили к тебе, потому что пытались завести ребенка, но у нас ничего не получалось. Поэтому ты провел несколько тестов и заверил меня, что все будет хорошо. Но это было не так. Так ли это?
Это риторический вопрос, на который мне не нужен его ответ.
— Теперь слушай меня очень внимательно, доктор Мерфи, и постарайся ответить честно, потому что от этого зависит твоя жизнь, — он смотрит на меня в ужасе, слезы наполняют его тусклые карие глаза. Наконец-то. Теперь мы к чему-то движемся. — Почему ты сказал мне, что я бесплоден, когда это не так?
Энцо толкает голову доктора вперед с достаточной силой, чтобы вызвать хлыстовую травму, затем отступает назад, положив руку на рукоятку пистолета, готовый прицелиться и выстрелить, если понадобится.
Доктор рыдает, его голос неистово и неровно, когда он запинается: — Я… я не… я не знаю. Я…
— Доктор, — я тянусь за ножом, который держу в ножнах рядом с одним из своих пистолетов. Свет отражается на серебряном лезвии, и доктор в панике дергается в своих оковах от увиденного. — Запомни, что я сказал. Правду. Пожалуйста.
— Клянусь, я не хотел этого делать, — кричит он в спешке. — Мне сказали… мне сказали солгать и сказать, что вы бесплоден.
Я смотрю на отца через плечо и вижу, как его челюсть сжимается, когда он поднимает подбородок, услышав эту новость. Он встречается со мной взглядом и кивает, чтобы я продолжал.
— Кто сказал тебе подделывать результаты?
Доктор медленно качает головой из стороны в сторону, как будто выплеснуть правду больно. — Я не могу. Я не могу сказать. Он… он убьет меня, если я это сделаю.
— Он не тот, о ком тебе сейчас стоит беспокоиться, — предупреждаю я его. — Скажи мне, кто сказал тебе лгать.
Мужчина воет, сопли текут из его ноздрей, смешиваясь со слезами, текущими по щекам. Он отвратительный тип. — Я никогда не видел его лица. Мы говорили только по телефону, и его голос всегда был замаскирован.
— Что ты получил в обмен на ложь?
Доктор хнычет. — Пятьсот тысяч.
Доминик фыркает позади меня, и мне приходится согласиться с моим кузеном. Пятьсот тысяч, чтобы разрушить мою жизнь? Это все, что нужно?
— Зачем?
— У меня дети в колледже, мистер ДиАнджело, жена, которая балует себя, и ипотека на дом, которую я не могу себе позволить, — он пытается оправдать свои действия, чтобы добиться сочувствия. Это не сработает. — Мне нужны были деньги. Мне жаль… Мне так жаль.
Я хмурюсь, глядя на сломленного человека передо мной, и оборачиваюсь. Я нахожу яростный взгляд отца, когда он спрашивает: — Что ты думаешь?