— И все. Вы двое все знаете, — я ставлю пустой стакан и потираю лицо. Алкоголь согревает мой живот, и наступает истощение. Мне кажется, что я могла бы спать неделю. Может, стоит. Может, это даст Майклу время, в котором он нуждается. Время, в котором мы оба нуждаемся.
— Что из этого ты рассказала Майклу? — Энцо первым задает вопрос.
— Ничего из этого. Он бы не стал слушать, даже если бы я рассказала. Он просто обвинил меня в том, что я шпионка для своего отца и спланировала все это. Что я забеременела нарочно и подставила его, — я вздыхаю. — Кстати, все это неправда. Мой отец может гореть в аду, и я никогда не ожидала и не собиралась беременеть. Я даже не знала, кто он был в ту ночь. Мама не допускала меня ни на какие мероприятия Высокого стола, поэтому я никогда с ним не встречалась. К тому же, он на десять лет старше меня. Какому двадцатидвухлетнему парню будет интересна двенадцатилетняя?
— Ты меня уже встречала, — тихо говорит Габриэлла.
Я смотрю прямо на нее.
— Что?
— Это было на поминках твоей мамы. Помню, как увидела маленькую рыжеволосую девочку примерно моего возраста, бегущую вверх по лестнице. Я пошла за тобой и нашла тебя запертой в ванной. Ты плакала и думала, что я твой отец, когда я постучала в дверь. Ты кричала, чтобы я ушла, и это было самое милое, что было на свете. Столько вспыльчивости и дерзости в такой грустный день. Это напомнило мне немного о себе, и я сразу же захотела стать твоим другом. Я даже рассказала маме о тебе, но потом ты ушла. Мне жаль. Я совсем забыла об этом до сих пор.
Воспоминание смутное и щекочет мой мозг, пока я пытаюсь вспомнить. Я провела большую часть того дня в злой, подавленной дымке и изо всех сил старалась заблокировать последующие дни в последующие годы. — Мне тоже жаль. Я тоже этого не помню, но это похоже на меня.
— Не извиняйся. Ты горевала, — логика Габриэллы так проста и чиста.
Я изучаю их обоих, ища хоть какой-то гнев, но не нахожу его. И все же я должна спросить.
— Вы двое злитесь на меня?
— С чего бы нам злиться на тебя? — недоверчиво спрашивает Энцо. — Ты не знала, кто мы, так что ты не лгала намеренно. И я на самом деле нахожу достойным восхищения то, что ты пыталась защитить нас от своего отца. Кстати, Патрик О'Лири меня не пугает.
— Я тоже не злюсь. Я думаю, что все очень романтично, как вы с Майклом влюбились без всего давления семейной динамики, — Габриэлла звучит задумчиво, как будто она говорит по собственному опыту.
— Мы не влюблены, — довольно жалко спорю я, игнорируя то, как признание пронзает мою грудь. Как будто я не хочу, чтобы это было правдой, даже когда говорю это.
Габриэлла фыркает и закатывает глаза. — Ладно.
— Майкл изменится, — уверяет меня Энцо.
Я не уверена.
— Не знаю. Я сравнила его с отцом и сказала, что он такой же плохой, как и он.
— Ты все еще так думаешь? — с любопытством спрашивает Энцо.
Воспоминания о Габриэлле и Энцо напоминают мне, что в Майкле есть что-то хорошее, несмотря на его поведение на пляже. Один негативный момент не определяет человека, особенно когда столько позитивных моментов доказывают обратное. Я не тот человек, который будет судить кого-то по этому поводу. У меня нет на это права, учитывая мой выбор.
— Нет.
— Тогда не волнуйся, — Энцо говорит так, будто все так просто, и даже пожимает плечом для пущей убедительности.
— Как я могу не волноваться?
— Из-за этого, — он протягивает мне свой телефон, чтобы я могла прочитать серию сообщений между ним и Майклом, которые начались, когда мы только вернулись в пентхаус.
Мои глаза расплываются, когда я перечитываю тексты несколько раз. Он любит меня. Даже после всего он любит меня. И я люблю его.
Ошеломленная внезапным осознанием, я падаю в объятия Габриэллы, когда эмоции обрушиваются на мое избитое тело и душу. Слезы возвращаются, и я ничего не делаю, чтобы их остановить. Потому что я не грущу. Я не боюсь. Я любима. Я свободна.
И тогда я знаю, что какие бы последствия ни возникли из-за этого выбора любить Майкла, мы переживем это. Вместе.
Лиам ёрзает под моей рукой, вытаскивая меня из сна. Знакомый запах грязного подгузника встречает мой нос, и я сажусь с гримасой. В гостиной темно, если не считать приглушенного света и звука, исходящего от телефона Энцо. Он замечает меня и кладет телефон.
— Все в порядке? — спрашивает Энцо, его голос тихий, чтобы не разбудить Габриэллу, которая крепко спит на другом конце дивана.
— Лиаму просто нужно сменить подгузник.
Лиам рассказывает мне историю потоком лепета, пока я меняю ему подгузник. Знакомый звук открывающихся дверей лифта разносится эхом по коридору. Мое сердце воодушевляется при мысли, что Майкл дома, только чтобы быть разбитым звуком крика, за которым следует звон выстрела.