— Двигайся, — рявкает папа, подталкивая меня вперед.
Я спотыкаюсь на несколько шагов по изношенному ковру и усмехаюсь через плечо отцу.
— Маме было бы стыдно за тебя.
Папа протягивает руку и хватает меня за волосы, одним резким рывком оттягивая мою голову назад. Я не могу не вскрикнуть, прежде чем проглотить боль. Его глаза бледны, а зубы стиснуты, когда он плюет мне в лицо: — Ты сама навлекла это на себя. Я практически плачу Игорю, чтобы он женился на тебе.
— Тогда зачем беспокоиться? — я вырываюсь из его хватки и поворачиваюсь к нему лицом. — Лучше выдай меня замуж за Майкла. Ты ведь этого хочешь, верно? Крепкий брак между семьями Высокого Стола? Кто лучше, чем ДиАнджело?
Папа рычит. — Ты думаешь, я хочу быть связан с этой семьей? ДиАнджело — тонущий корабль, они просто еще этого не знают. А теперь, когда твой сын у меня, они просто потонут быстрее.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
— Мы можем поторопиться, Патрик? — рявкает Игорь по проходу.
Папа крепко сжимает мою руку и практически тянет меня по проходу. Он толкает меня вперед перед Игорем и липким на вид, бледным священником. Очевидно, что он такой же заключенный здесь, как и я. Он прочищает горло, прежде чем взглянуть на дрожащую Библию в своих руках и продекламировать: — Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь сегодня, чтобы…
— Сойдет и краткая версия, отец, — папа вмешивается, жестикулируя свободной рукой, чтобы не держать меня в плену перед алтарем.
Священник снова прочищает горло, дергая себя за воротник. — Хорошо. Конечно, мистер О'Лири. Берешь ли ты, Игорь Михайлов, Розалин О'Лири в законные супруги, чтобы быть с ней и быть с ней с этого дня и навсегда, в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас?
Игорь облизывает губы, а его темные глаза скользят по моему телу. — Да.
— Да. Хорошо, — священник поворачивается ко мне с сочувственным взглядом, прежде чем отвести взгляд. — А ты, берешь ли ты, Розалин О'Лири, Игоря Михайлова в законные супруги, чтобы быть с ним и быть с ним с этого дня и навсегда, в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас?
Папа сжимает мою руку так крепко, что я начинаю хныкать от давления. Я в ловушке. Даже если я скажу «нет», это ничего не изменит. Если что, мое упрямство только разозлит его и наверняка подвергнет опасности моего сына и друзей.
— Да, — шиплю я. Это единственное слово звучит так, будто лезвие гильотины обрушивается мне на шею.
— Превосходно. Тогда, властью, данной мне штатом Флорида и нашим всемогущим Господом, я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать свою невесту.
Игорь делает шаг вперед, его мясистые, потные руки тянутся ко мне, но как раз перед тем, как он достигает меня, громкий взрыв нарушает тишину, и начинается ад.
Майкл
— Я все еще не могу поверить, что твоя Роза — Розалин О'Лири, — Доминик тихо свистит, пристегивая к груди связку светошумовых гранат. — Это как совпадение.
— Или судьба, — добавляет Рафаэль, засовывая две дополнительные обоймы в жилет и протягивая мне еще одну пару.
Я убираю обоймы и игнорирую их обе, сосредоточившись на текущей задаче. А именно, вернуть Роуз и Лиама, целыми и невредимыми, и закопать Патрика О'Лири на шесть футов.
Рядом со мной папа тоже готовится, а дядя Лео стоит в дверях, скрестив руки на своей бочкообразной груди. Он расстроен, наблюдая за каждым из нас, как ястреб.
— Тебе нужна вся возможная помощь, Данте. Я не понимаю, почему ты не берешь меня.
Папа смотрит на брата. — Потому что мне нужно, чтобы ты здесь охранял Элис и поместье на случай, если у Патрика есть что-то еще в рукаве.
— Ты берешь с собой моего сына. Я должен быть там.
— Я беру и своих тоже.
Дядя Лео хмурится, но ничего не отвечает. Мама появляется за его плечом, и когда он видит ее, его хмурый вид становится еще серьезнее, прежде чем он уходит в раздражении. Папа смотрит ему вслед мрачным взглядом, но он мимолетен и исчезает в ту же секунду, как он поворачивается к жене.
Она поднимает руку и обхватывает его лицо.
— Ты вернешься ко мне сегодня вечером. Ты меня понял? Дьявол не владеет твоей душой. Я владею.