Диковина, да и только. Но парень уже немного обвыкся, помнил, с кем трапезничать сел. На то и лесовик, чтобы каждое дерево ему повиновалось.
Не чинясь, зачерпнул из кадки полный ковш, выпил с наслаждением, еще и крякнул от удовольствия. Потом зачерпнул во второй раз и перед старичком поставил. Лесовик промолчал, но видно было, что по нраву ему воспитанность парня.
Поели. Лесовик даже крошки смел в ладонь и в рот всыпал. Потом погладил себя по брюшку, да и говорит:
– Ну, загадывай желание. Только побыстрее, потому что меня на сон клонит.
– Ов-ва, – удивился Захар. – Какое еще желание, дедушка?
– Твое, – засмеялся лесовик. – Самое заветное! Должен же я тебя как-то за угощение отблагодарить.
– Вот еще, – отмахнулся Захар. – Разве я ради благодарности угощал?
– Знаю, знаю, что нет, – успокоил его дедок. – Здесь другое. Ты стельки в лаптях повернул?
– Так матушка ж...
– Повернул, – продолжал дальше лесовик, неизвестно зачем наматывая бороду себе на руку. – Прутик липовый от коры ободрал и в сумку положил. А лепешкой со мной поделился. Почему?
– А разве можно по-другому? – удивился парень. – Сытый человек за милостыней руку не станет протягивать. Сызмальства так учат.
– Только я не чело-век! – рассердился лесовик и топнул ногой! – Я – нечисть! Как вы говорите. Поэтому и спрашиваю теперь: почему?
– Что «почему»? – совершенно растерялся Захар. – Не пойму я твои вопросы, дедушка. Вот, лучше, еще соку напьюсь, потому что во рту пересохло. – И потянулся ковшом к кадушке. А та, раз – и пропала. Береза стоит, сок капает, а кадушка исчезла. Да и капли сока в полуметре от земли тоже пропадают.
– Потом напьешься, – ворчит дедок за плечами. – Спрашиваю: почему от лесной нечисти, то есть от меня, охраняешься тщательно и умело, а едой делишься?
– Так говорю же, – опять начал объяснять парень, – Матушка перед дорогой велели.
– Поделиться с лесовиком при встрече лепешкой? – удивился искренне дедок, и от возмущения даже бородою махнул.
– Нет, – должен был признать его правоту Захар. – О хлебе матушка ничего не говорили. Но, я думал…
– Наконец-то, – облегченно вздохнул лесовик. – Вот мы и пришли к сути разговора. За то, что мать слушал, – окольными путями не будешь блуждать. А за то, что лесовиком не погнушался, с нечистью вместе трапезничать стал, собственное добро не пожалел – желание твое исполню. Говори: чего сильнее всего хочешь?
– Летать! – без раздумий пылко воскликнул парень. – Хотя бы раз орлом в небо взлететь!
– Тьфу! – сплюнул лесовик. – С дитем поведешься – глупостей наслушаешься. Другой бы денег просил, камней самоцветных. А этот – тьфу! Считай, что я не слышал ничего и проси во второй раз. Но, теперь лучше подумай! Третьего шанса я не подарю даже такому глупцу.
– Ну, – приуныл Захар, – если нельзя летать, то хотел бы я уметь людей от болезней разных спасать, – протянул неуверенно.
– Вот тебе и на! – сплеснул в сердцах ладонями дедок. – Ты ему – стриженое, он тебе – бритое! Уже и надоумливал, а он дальше свое правит. Ты что и в самом деле пустоголовый уродился? Почему денег не хочешь? Я же очень много могу дать. взгляни-ка.
Парень посмотрел в ту сторону, куда показывал лесовик, и земля будто расступилась перед его взглядом. И увидел он в сухой яме два огромных кожных мешка, полных золотых монет и самоцветов.
– Разве лечить людей – такая глупость? – отвернулся безразлично от показанного богатства. – Смерти дорогу заступать – здесь умение нужно. За тем и иду к Актинию. Отцу моему еще и пятидесяти не было, а если бы я умел… – парень вздохнул. – Да и что я с теми деньгами делать буду? – продолжил чуть погодя. – Одежда на мне исправная. Голодным в громаде не будешь, только не ленись. А с богатством – одна морока. Рано или поздно узнает о сокровище князь или кто из думных бояр, вот тогда и посопишь, как с дружиной прискачет. Нет, без денег лучше. Спокойнее... – молвил твердо и окончательно.