– Спасибо тебе, Митрий, – растроганно прошептал парень.
– Ов-ва, а я здесь при чем? Бога своего благодари... Но не слишком спеши... Все они одинаковы. Кто и знает, какую еще службу придется за эту милость отслужить...
– Ет, безразлично, – отмахнулся Найда. – Теперь, хоть в ад...
– Ну, у Морены веселее будет, – скривился как среда на пятницу домовой и вдруг прибавил. – Знаешь что, поеду и я с тобой!
– Нет, Митрий, нет, – неожиданно серьезно ответил Найда. – Тебе со мной никак нельзя. Юхим сразу что-то заподозрит. Посуди сам: где это видано, чтобы домовой по миру валандался?
– Гм... – хмыкнул неуверенно тот.
– И еще, − к Морене Юхим меня в целости доставит, потому, что такой у него приказ. А это значит, что в дороге помощь мне не нужна. А в замке − Морена избавится от тебя быстрее, чем ты до пяти досчитаешь. Особенно, если мы прибудем вместе...
– Да, верно рассуждаешь. Вместе − опасно... Никак нельзя. Здесь ты меня убедил. Ну, тогда, собирайся себе в дорогу, а я – не буду путаться под ногами. Дам лишь еще один совет: сходи к священнику, исповедайся... Кто знает, чем все закончится.
Сказав все то, Митрий прощально махнул рукой и скрылся в мышиной норе, словно и не было его здесь. И лишь беспокойно ворочался на лежанке Опанас, напоминая о чуде, которое только что произошло в этой избе...
* * *
Думая о Руженке и обо всем остальном, Найда медленно шел темными улочками еще сонного княжеского города. До утра оставалось еще несколько часов, и только незлобивый, так – для порядка, собачий лай сопровождал его. В предутренней мгле едва-едва угадывался берег Днестра, в основном закрытый домами Пидгороддя. А княжеский детинец – на горе, вместо рва, Луквой охвачен. Только через мост из Пидгороддя в сам Галич дорога ведет. А мост на цепях. Подняли – и жди вплоть до утра над рекой...
Как будто и не спал парень этой ночью, осмысливая все услышанное и увиденное за вчерашний день, а стук десятника услышал все же сквозь сон. Усталость взяла свое...
– Что случилось, Петро? – поинтересовался шепотом сквозь окошко, чтобы не будить родителей.
– Воевода из Киева прискакал, – так же шепотом ответил десятник. – Поторопись... Сам знаешь, Дмитрий шутить не любит.
– Всю дружину созывает? – обеспокоился Найда, понимая что княжеский воевода не просто так приехал.
– Там узнаешь, – ответил Петр и поспешил дальше, будить остальных.
Не медлил и Найда.
У ворот в княжеский двор его остановили часовые. Окликнули еще издалека, услышав шаги. Что значит, воевода неподалеку! А вчера и не почесались бы, наверное? Не война, в самом деле…
Найда узнал говорившего по голосу и отозвался немного насмешливо:
– Не надрывайся, Стецько... Это я, Найда.
– А-а-а, – протянул часовой. – Куница... Ой, братику, достанется тебе наверно сейчас, как бедному в котомку...
– С чего бы это? – слегка встревожился парень, потому что с Рыжим Стецьком они приятельствовали, и тот не стал бы пугать его ни с того, ни с сего.
– Ничего не знаю, но сзывает Дмитрий только самых сорвиголов из всей дружины. И не похоже, чтобы вы понадобились ему, для пира.
– А еще что слыхать, Стецько?
– Вот, хоть поклянусь, – перекрестился широко Рыжий. – Кроме того, что они заперлись с сотником вдвоем еще вечером, никто, ничего не ведает. А теперь ратников созывают...
– И Одарка? – не поверил Найда.
– Ха, Одарка... Этот дьяволенок в юбке, может, и выведал что-то... Но, попробуй у нее что-то выспросить...
– Да, от нее и в самом деле никогда не знаешь чего ожидать. То сама тараторит, хоть уши затыкай, то надуется, как мышь на крупу, и тогда – слова из нее не вытащишь, – согласился Найда и двинулся во двор.
– Приказано идти в трапезную! – крикнул ему вслед Стецько.
– А ты говорил, что не знаешь, чего зовут, – улыбнулся Найда. – А похоже, воеводе и в самом деле, грустно без меня мед пить.
– Тьфу на тебя! – сплюнул в сердцах Стецько и прибавил, обращаясь к своему товарищу по страже. – Его, вероятно, черти в аду на вертеле над огнем будут крутить, а он будет говорить, чтоб не спешили переворачивать, а то корочка еще не хрустит...