– Все мы здесь искренние христиане, – тихо сказал Дмитрий, будто извиняясь, и слова эти показались такими здесь неуместными, что все поневоле переглянулись. – Верим в Бога на небесах, но на земле больше полагаемся на собственные руки. Если б довелось мне самому год или два назад услышать басню, которую собираюсь вам пересказать, я рассмеялся бы да и только, но перед битвой жестокой лишь глупец отказывается от помощи. Откуда бы она не пришла... – он провел ладонью по лицу, будто стирал усталость и неуверенность. – Мыслю, вы со мной согласитесь...
Кое-кто из ратников кивнул головой, но воевода даже не посмотрел в их сторону. Казалось, он самого себя пытался убедить в собственной правоте.
– Готовясь к столкновению с Батыем, каждый должен сделать все, что в его силах... Данила Романович ничего об этом не знает, и приказывать его именем я не имею права. Поэтому мне нужны те, кто по собственной охоте согласятся рискнуть жизнью, и скорее всего – зря… Хотя, кто ведает, где теперь человеку безопаснее? За стенами замка – ожидая нашествия монголов, или диких горах – среди зверья...
Воевода повел взглядом. Пока еще никто не отводил глаз, даже, напротив – к почтительному вниманию добавилось любопытство.
– Не сомневайся, воевода, – отозвался в общей тишине Грицко Василек, самый старший среди присутствующих ратников, прозваний так за светло-голубые очи. – Что бы ты нам не поручил, мы исполним. Тем более, если от этого хотя бы немного аукнется Батыю. Старшие среди нас были у Калки. Помним еще...
Дмитрий поднял голову и встретился глазами с суровым взглядом воина.
– Это хорошо, что помните... – прибавил важно. – Такого надругательства Руси вовек не забыть, а стыда не смыть.
– Измена то была! – воскликнул пылко Грицко.
– Может, – опустил голову воевода. – Может и измена... Но нам о настоящем мыслить надобно. Поэтому, слушайте... – он еще раз обвел всех взглядом, увидел пустые кружки и прибавил, – но сначала нальем еще по глотку.
Дружинники не принуждали просить себя дважды.
– Начну издалека... Из Киева... В Лавре живет схимник. Дед Шемберко... Борода до земли, лет не меряно, и знахарь ловкий. Мыслю, что и на гадании знается, потому что не раз Даниле Романовичу хорошие советы давал. Правда, князь наш не всегда к ним прислушивался... Но, не об этом сейчас...
– Как наш Кандыба, – шепнул кто-то тихо позади Найды, так, чтобы не мешать воеводе.
– Так вот, на самого Архистратига Михаила пришел Шемберко ко мне. Сам пришел! А нужно вам знать, что старец этот лет пять из Лавры вовсе не выходил! Даже, на солнце не показывался...
* * *
…Когда Дмитрий увидел перед собой седого схимника, то весьма удивился. Видно было, что дальний путь дался старому трудно, потому что он напряженно с хрипом дышал и обеими руками опирался на крепкую клюку.
– Слава, Господу нашему! – промолвил тот тихо, тяжело переводя дыхание.
– Навеки слава, – ответил уважительно Дмитрий, поскольку кто же в Киеве не знал деда Шемберка. – Вы ко мне, дедушка?
– К тебе, сынку... К тебе.
– Чего же сами трудились? Надо было передать каким-то монахом или послушником, я и заглянул бы к вам в свободную минуту. Или в воскресенье, после богослужения...
– Того и приковылял сам, Дмитрий, чтобы у тебя, к словам моим, больше веры было, – тихо ответил тот, все еще с трудом переводя дыхание. – А мне очень важно, чтобы ты поверил. Для всех нам важно...
– Неужели такую несусветную небылицу будете плести? – попробовал пошутить воевода, но, встретившись с серьезными и подернутыми печалью глазами схимника, сразу спрятал улыбку. – Шучу... Поверь, отец – чтобы ты не поведал, поверю сразу. В твоем возрасте уже не остается времени на шутки...
– Сам рассудишь... – ответил тот наставительно. – Но я присел бы сначала, и так вся сила ушла на дорогу...
– Конечно, садись, дедушка, – спохватился Дмитрий и подвел старика к удобному креслу.
Тот уселся, уложил на колени бороду, чтобы по полу не волочилась, и промолвил:
– Веруешь ли ты в Господа Бога нашего, Единого?
– Конечно... – даже растерялся немного воевода. – Крестили родители. Не басурманин...
– А Давних богов чтишь? – продолжал выспрашивать дальше схимник, а глаза так и сверлили насквозь.
– Это же которых? – не понял сразу Дмитрий.