— Я слышал, — сказал сеньор Гарсия, на этот раз спокойно, смягчённый его молчанием и тем, как он опустил глаза, — что граф выбрал для тебя быка, и что ты с ним сразишься следующей весной.
— Да.
— Всё будет точно как с твоим отцом. Великий Кастильо небось тоже приедет?
— Вряд ли.
— Обязательно приедет.
— Однажды Кастильо папу видел, на маленькой арене, — быстро перебил Хайме, боясь, видимо, что отец его остановит, — и написал, что он прекрасно закалывает быков. Как там точно было, папа?
— Не помню, — мрачно ответил тот. — Ты хочешь быть тореро, как твой отец? — он внимательно смотрел на Маноло.
— Не знаю, — ответил несчастный Маноло.
— Ах вот как, не знаешь? Ты даже не любишь корриду той особенной испанской любовью, которая вроде отравы, которая проникает в кровь и калечит самых сильных мужчин? Ты не знаешь, что такое просыпаться утром с одной только мыслью — сразиться с быком, встать лицом к лицу со зверем, несущим смерть на рогах? Ты не знаешь, как забывают о семье, о здоровье и даже о Боге? Я встретил как-то парнишку, который убил женщину. И знаешь, почему? Чтобы получить возможность сразиться с быком. Её муж, который всё устроил, оказался дешёвкой и подсунул мальчишке быка, с которым уже кто-то дрался. Так что он тоже погиб, — но думаю, ему было всё равно. Пойми, никто другой не подпустил бы его к быку. Раз ты не знаешь, что может сделать с человеком любовь к корриде, к чему она принуждает, ты и правда везучий парень.
— Да люблю я корриду ! — крикнул Маноло.
— Но ты же только что сказал, что не знаешь, хочешь ли быть матадором. Эй, Хайме, он ведь так и сказал?
— Папа, оставь его в покое.
Маноло хотел убежать, но вдруг у него возникла мысль. Он может чем-то помочь этому человеку, хоть немного возместить ему то, что у него было, а у Гарсии нет.
— Сеньор Гарсия! Я как раз из-за любви к корриде и хочу поговорить с вашим Хуаном.
— Ну?
— Я хотел, — продолжал Маноло с улыбкой, — позвать его пойти со мной на тьенту. — Он не врал. Пришёл он не для того, чтобы позвать Хуана, но теперь-то он позаботится о том, чтобы ему позволили прийти. Он был уверен, что граф против не будет.
Гарсия с сомнением посмотрел на него.
— Я попрошу графа, чтобы ему разрешили, — добавил Маноло. — И ещё попрошу, чтобы Хуану дали сделать несколько выпадов.
Бывший матадор протянул к Маноло дрожащую руку.
— Ты что, правда это сделаешь? — переспросил он, стараясь скрыть слезы. — Ты такое сделаешь… для моего сына?
— Маноло, как же здорово! — воскликнул Хайме.
— Ему только надо, — на этот раз совсем тихо сказал отец, — ему только и надо, что разок себя показать. Чтобы увидел кто. Я знаю, он будет молодцом. Точно знаю.
— Можно я сейчас зайду к Хуану? — попросил Маноло. Он дал себе слово, что не просто позовёт Хуана Гарсию на тьенту, а будет настаивать, пока тот не согласится.
Хайме отвёл его в комнату брата. Когда они вошли, Хуан всё ещё спал. На его правой щеке и под глазом чернел большой синяк.
— Бык сильно ударил его вчера, — сказал Хайме, стаскивая с брата одеяло. — Хуан, проснись!
Тот открыл глаза.
— Сильно болит? — спросил Маноло. — Глаз тебе не повредило?
Хуан поморгал, откинул волосы и улыбнулся гостю.
— Ясное дело, всё в порядке. Уж я не ослепну, как старик мой. А что ты здесь делаешь?
— Он хочет попросить графа, чтоб ты пришел на тьенту.
Хуан сел на кровати.
— Ты не шутишь?
— Я постараюсь достать тебе приглашение, — теперь Маноло был уже уверен в успехе. — Обещаю, что ты там будешь!
— А знаешь, — сказал, улыбаясь, Хуан, — я ведь собирался пробраться на то самое дерево и смотреть оттуда.
— Я с тобой ещё кое о чем хочу поговорить, — добавил Маноло. — Только Хайме, можно мы сами…
— Ну раз ты мне не доверяешь…
— Да нет же, просто дело такое… — улыбнулся Маноло.
— Хорошо, секретничайте на здоровье, — Хайме притворился обиженным.
Как только он вышел из комнаты, Хуан выжидательно посмотрел на своего гостя.
— Я думал… То есть, я хотел… — забормотал Маноло.
— Может, ты хочешь, чтобы я поучил тебя делать выпады?
— Да нет. Я думал, если ты ещё соберёшься на пастбище, то мог бы взять и меня.
— Не нужно тебе такое, — ответил Хуан, потирая бок. — Слишком это опасно. Если бык тебя не боднёт, остаются сторожа. Тебе-то незачем рисковать.
Он сбросил одеяло и резко встал. На его ноге Маноло заметил длинный шрам.
— Ты сын Хуана Оливара. Стоит только захотеть — и тебе предоставят сколько угодно быков.
— Но… я ведь не знаю…
— Не знаешь, так ли ты хорош, как твой отец с первым своим быком? Раз не тренировался с животным?
— Ну да.
— Не волнуйся: таких, как твой отец, наверное, и нет на свете. Да кроме того, никто не ждёт, что ты вообще умеешь пользоваться плащом. Ты тренировался когда-нибудь?
— Да.
Хуан прищёлкнул языком и погрозил Маноло пальцем перед самым его носом.
— Стыдись! — улыбнулся он.
— Никому не расскажешь?
— Ну что ты?! За кого ты меня принимаешь?!
— Просто не хочу совсем уж всё испортить, — объяснил Маноло; ему было легко с этим мальчишкой, который всё понимал. — Я знаю, что не могу быть как отец, но не хочу всех так разочаровать, чтобы им даже стыдно за меня стало.
— Я придумал, — Хуан накинул куртку поверх пижамы. — Во внутреннем дворе бычьей арены как раз есть бычок на завтрашний вечер. Пойдём сегодня ночью с ним поиграть, хочешь?
— Замечательно!
— В два ночи я за тобой зайду.
— Спасибо тебе, Хуан.
— Брось. Это я должен спасибо сказать, за то обещание.
— Ты знаешь, где я живу?
— Ну кто же в городе не знает, где дом Хуана Оливара?!
Глава 9
Они очень старались, чтобы их никто не заметил. Хотя и был третий час ночи, на улицах всё ещё оставалось немало людей. Мальчики шли молча, слегка порознь.
Маноло вцепился в мулету, которую спрятал под пиджак, и чувствовал, как у него дрожат пальцы. А он ещё думал раньше, что знает, что такое страх! Он узнавал это только сейчас, по дороге к бычьей арене.
Им пришлось выжидать в тени подъезда, пока несколько человек проходили мимо здания арены. Потом они кинулись к запертым воротам.
— Подтянемся, а потом проползём, — шепнул Хуан, показывая на щель шириной фута в два между тяжёлыми деревянными створками и каменной стеной над ними. — Давай за мной. — Он подпрыгнул, уцепился за створку, подтянулся, потом подался вбок и исчез. Маноло так не мог — он был немного меньше ростом и куда слабее. Хуан снова появился над воротами. Он лег на створку, протянул Маноло руку, и тот ухитрился подтянуться. Они вместе спрыгнули вниз и оказались в безопасности закрытой арены. Маноло посмотрел назад на ворота и улыбнулся — воз сена, с которого он когда-то боялся прыгать, был существенно ниже.
— Коровы у них все вместе в большом загоне. Так что бык для Великолепного должен быть в каком-то из маленьких. Ему вряд ли больше двух лет, но Великолепный всё равно хлебнёт с ним горя. Он когда-то был хорош, пока в первый раз не угодил на рога. С тех пор он вроде бы потерял класс, но не присутствие духа. Так что если теперь где-то объявляют Великолепного — значит, хотят показать, как здорово быки его швыряют. Пошли, Маноло, нам бы надо поторопиться.
Тьма была кромешная; они почти ощупью пробирались мимо медпункта, часовни, лошадиных стойл и места, где разделывают убитых быков. Хотя корриды не было уже две недели, всё вокруг пахло быками.