МОЯ РОДИНА КАЖЕТСЯ САХАРНОЙ
Моя родина кажется сахарной,
но сколько горечи в ней!
Моя родина кажется сахарной,
она из зеленого бархата,
но солнце из желчи над ней.
А небо над ней — как чудо:
ни грома, ни туч, ни бурь.
Ах, Куба, скажи мне, откуда,
ах, Куба, скажи мне,
откуда взяла ты эту лазурь?
Птица прилетела неживая,
прилетела с песенкой печальной.
Ах, Куба, тебя я знаю!
На крови растут твои пальмы,
слезы — вода голубая.
За твоей улыбкой рая —
ах, Куба, тебя я знаю —
за твоей улыбкой рая
вижу я слезы и кровь,
за твоей улыбкой рая —
слезы и кровь.
Люди, что работают в поле,
похоронены в темной могиле,
они умерли до того, как жили,
люди, что работают в поле.
А те, что живут в городах,
бродят вечно голодные,
просят: «Подайте грош», —
без гроша и в раю умрешь.
Они бродят вечно голодные,
те, что живут в городах,
даже если носят шляпы модные
и танцуют на светских балах.
Была испанской,
стала — янки.
Да, сударь, да.
Была испанской,
стала — янки.
Для бедных — беда,
земля родная и голая,
земля чужая и голодная.
Если протягивают руку
робко или смело,
на радость или на муку,
черный или белый,
индеец или китаец —
рука руку знает,
рука руке отвечает.
Американский моряк —
хорошо! —
в харчевне порта —
хорошо! —
показал мне кулак —
хорошо!
Но вот он валяется мертвый —
американский моряк,
тот, что в харчевне порта
показал мне кулак.
Хорошо!
КОГДА Я ПРИШЕЛ НА ЭТУ ЗЕМЛЮ
Когда я пришел на эту землю,
никто меня не ожидал.
Я пошел по дороге со всеми
и этим себя утешал,
потому что, когда я пришел на эту землю,
никто меня не ожидал.
Я гляжу, как люди приходят,
как люди уходят
в славе и в обиде.
Я иду по дороге.
Нужно глядеть, чтоб видеть,
нужно идти по дороге.
Некоторые плачут от обид,
а я смеюсь смело:
это мой щит,
мои стрелы —
я смеюсь смело.
Я иду вперед,
нет у меня посоха.
Кто идет — поет.
Я иду вперед,
я пою досыта,
я иду вперед,
нет у меня посоха.
Гордые меня не любят:
я простой, а они — знать,
но они умрут, эти гордые люди,
и я приду их отпевать,
они меня потому и не любят,
что я приду их отпевать.
Я гляжу, как люди приходят,
как люди уходят
в славе или в обиде.
Я иду по дороге,
нужно жить, чтоб видеть,
нужно идти по дороге.
Когда я пришел на эту землю,
никто меня не ожидал.
Я пошел по дороге со всеми
и этим себя утешал,
потому что, когда я пришел на эту землю,
никто меня не ожидал.
ЭЛЕГИЯ
Дорогой моря,
добыче рад,
дорогой моря
пришел пират;
он улыбался
чужой тоске,
держал он палку
в сухой руке.
Забыть не может моя тоска
о том, что помнят и облака.
Он ствол надрезал,
он смял луга,
он вез железо
и жемчуга.
Дорогой моря
и черных слез
на запад горя
он негров вез.
О том, что помнят и облака,
забыть не может моя тоска.
Увез он негров,
чтоб негры шли,
чтоб рыли недра
чужой земли,
и хлыст, чтоб щедро
рабов хлестать,
и смерть, чтоб негру,
уснув, не встать.
Дорогой моря
идем одни;
здесь я и горе
моей родни.
Ты не забудешь, моя тоска,
о том, что помнят и облака.
ВЕНЕСУЭЛЬСКАЯ ПЕСНЯ
Пой, Хуан Бимба, пой!
Гитара моя с тобой.
— На Кубе гитара — трес,
в Венесуэле — куатра.
О том, как горька моя нефть,
знает кубинский сахар.
Пой, Хуан Бимба, пой!
Гитара моя с тобой.
— Я видел твой флаг на Кубе,
флаги мои я знаю,
их держат чужие люди,
нами они управляют,
Британцы и янки всюду
делают темное дело,
взяли зеленую Кубу,
взяли и Венесуэлу.
Пой, Хуан Бимба, пой!
Гитара моя с тобой.
— Нет у меня жилища,
нет у меня покоя,
они меня всюду ищут,
следом идут за мною.
Ночью темен мой голос,
ночью пою я тихо,
но только выглянет солнце,
я петь не буду — я крикну.
Встань, Хуан Бимба, идем,
будем кричать вдвоем.