Тяжелые веки медленно поднялись, темно-серые, почти черные глаза затуманенно уставились в висящее между ним и потолком Иркино лицо, и бледные потрескавшиеся губы тихо прошептали:
– Пить…
– Сейчас! Сейчас-сейчас! – Ирка заметалась по смотровой. Ему минералку надо, без газа! Но пока она будет ночью искать ларек, неизвестно, что с ним станется! Господи, ну почему другие, нормальные девчонки никогда не оказываются в больнице один на один с голым, обожженным кислотой парнем – только она?
– Пи-ить! – снова мучительно простонал черноволосый.
– Сейчас! – уже чуть не плача Ирка кинулась к крану и, схватив медицинского вида фарфоровую плошку, торопливо наполнила ее водой. – Вот, выпей, а я потом сбегаю… – она осторожно подвела ладонь ему под затылок и приподняла голову. – Пей!
И он глотнул.
Если бы она засунула ему в глотку гранату с выдернутой чекой, эффект был бы, наверное, не меньше. Глаза у него безумно выпучились, вода фонтаном разлетелась изо рта, он сел, едва не выдернув капельницу из сгиба локтя – выбитая у Ирки плошка с грохотом завертелась по полу. Парень судорожно хватал ртом воздух, точно вынырнувший из глубины пловец.
– Это… Что это было? – наконец выдавил он, и хрипло закашлялся.
– Вода… – дрожащим голосом пролепетала Ирка.
– Это – вода? – теперь в голосе его звучала ярость. Он еще несколько раз вздохнул и пристально уставился на Ирку. Лицо его уже не походило на лицо мертвеца. Наоборот, оно ожило, даже порозовело, а в темно-серых глазах появился неприятный желтый огонек. – Ты что со мной сделала? – свистящим шепотом прошипел он, и Ирка поняла, что он в настоящем бешенстве!
– Ну а что такого, конечно, воду из под крана пить не рекомендуют, но я вот пью, и ничего! – пятясь, залепетала она.
– Это ты называешь ничего? – шипение стало вовсе угрожающим. Невероятно гибким, плавным движением он подался вперед…
Точно – восточные единоборства! – мелькнуло в голове у Ирки. – Или эта… как ее… капоэйра!
– Ты меня чуть не прикончила, коза идиотская! – казалось, от него летят искры, как от вздыбившего шерсть кота. – Меня по всей вашей канализации проволокло, ты, ведьма проклятая!
– Я тут при чем?! – шарахаясь от него, перепуганно вскричала Ирка. – Эй, погоди! А откуда ты знаешь, что я ведьм…
Дверь смотровой с грохотом распахнулась, и внутрь, спиной вперед, влетела Танька. На пороге воздвиглась… Оксана Тарасовна. В руке у нее угрожающе покачивалась та самая, брошенная врачом, ножка стула.
– Ага! Вторая тоже здесь! – со зловещим удовлетворением процедила ведьма-хозяйка. – А это кто такой? – тыча в сидящего на каталке парня ножкой стула, требовательно вопросила она.
– Никто! – торопливо ответила Ирка, на всякий случай вклиниваясь между каталкой и разъяренной Оксаной Тарасовной.
– Ах так, я для тебя никто? – видно, от гнева у черноволосого вовсе перехватило дыхание – вырывающееся из его горла шипение вибрировало и перхало, как пустой водопроводный кран.
– Пациент, – объясняя не столько Оксане Тарасовне, сколько изумленно вытаращившей глаза Таньке, сказала Ирка. – Упал в воду, чем-то траванулся, а может… может, и по голове получил! С головой явно большие проблемы! – косясь на дымящегося от злости брюнета, прикинула она.
– Пациент? – протянула Оксана Тарасовна таким тоном, будто наличие в больнице пациентов было совершенно непредвиденным хамством, направленным лично против нее. И вдруг, растопырив пальцы рожками, ткнула поверх Иркиного плеча.
Парень, как раз набравший полную грудь воздуха, чтобы разразиться очередными непонятными претензиями, сдавленно охнул, глаза его закатились, и он откинулся обратно на каталку.
– При травмах головы очень полезен здоровый сон, – злорадно пробормотала Оксана Тарасовна и всем телом угрожающе развернулась к Ирке. – А вот теперь поговорим! Что вы сделали с Мариной?
– Ага! – донесся из приемной торжествующий вопль. – Так это они девчонку зарезали! Я вызываю милицию!
– Эту тоже усыпите? – потирая ушибленную спину, невозмутимо поинтересовалась Танька.
– Такие никогда не спят, – ворчливо буркнула в ответ Оксана Тарасовна. – Такие даже во сне… – не договорив, она просто сильным толчком ноги захлопнула дверь смотровой – стекло жалобно задребезжало. Глаза ведьмы-хозяйки начали стремительно наливаться болотной зеленью, – Что она тебе сделала, Хортица? Она всего лишь ро́бленная…
– Ничего она мне не сделала! – чувствуя настоятельное желание просочиться сквозь замочную скважину в запертый шкаф с медикаментами, завопила Ирка. – То есть, я ей ничего не сделала!
– И при этом она в реанимации! И вы вместе с ней! – рявкнула Оксана Тарасовна.