Ар-200 внимательно наблюдал за процессом очистки шлюзовой камеры. У него была мысль - просто открыть шлюз, но он побоялся напугать аборигена, пусть уж сам разбирается. Наконец, была очищена сенсорная панель идентификации, но абориген на нее попросту не обратил внимания. Потому Ар-200 через технический люк, расположенный в пятидесяти метрах от шлюза выгнал малого ремонтного дроида и, дождавшись, когда абориген в очередной раз всплывет глотнуть воздуха, утащил кусок металла, которым тот расчищал поверхность шлюза. С одной стороны, прозрачный намек - хватит копать, а с другой - металл неплохой, пригодится. Параллельно, в шлюзовой камере было установлено два дополнительных насоса. Ар-200 понимал, что долго находиться без воздуха абориген не может, потому важно максимально быстро откачать воду и установить нормальную среду обитания.
Очередное погружение на первых порах не принесло ничего нового, металлическая пластина упорно не желала обнаруживаться, но при тщательном осмотре окружающего пространства я обнаружил другое - на немного отличавшемся от общего фона по цвету квадрате обнаружился отпечаток человеческой ладони. Я сделал пару гребков и подплыл ближе. При моем приближении, очертания ладони стали подсвечиваться ровным красным светом. Воздух заканчивался, и мне пришлось всплывать. А ведь там не иначе, как неизвестное средство идентификации! Может быть объект военных? Маловероятно. Отдыхая на поверхности я впервые подумал о том, что этот объект не принадлежит нашей цивилизации – ладонь вроде человеческая, но я не встречал нигде подобного порядка опознания, даже не слышал о таком. Да и кто их знает, зеленых человечков – какие у них лапы. Тем не менее, я в очередной раз нырнул с твердым намерением приложить ладонь к подсвеченному контуру - убьёт - не убьёт, но если не сделаю, точно умру от любопытства. Когда я подплыл, обозначенная "ладонь" исправно засветилась красным, и я приложил руку к контуру. Пару мгновений ничего не происходило, а потом, по всему периметру объекта поднялся потревоженный ил, и вся плита мягко отъехала в сторону, обнаружив под собой достаточно большую, заполненную водой, комнату, освещенную нормальным дневным светом, который, казалось, не имел источника - светились сами стены.
Ну нет, соваться внутрь я не стану! По крайней мере не стану соваться без акваланга. Подсознательно я уже понимал, что это, скорее всего, шлюз, но кто его знает, какой у него период шлюзования, и какая атмосфера встретит меня после.
Следующие пару дней я решал вопрос с аквалангом. Смотался в город, но имеющихся денег определенно не хватало ни на что приличное, и я уже расстроился. Помог Витька – у его соседа комплект подводного пловца имелся, точнее хранился. За недорого договорились на аренду. Заправить баллон я смог только воздухом, да и то не до конца – компрессорная установка не вытягивала. К сожалению, осуществить свои планы по подводной экспедиции я не успел. Неожиданно, умерла бабушка Иры – пошла за водой к колодцу, присела, да и не встала – и, в итоге, несколько последующих дней я занимался организацией похорон. Меня никто не просил, но я решил, что это будет правильно. Что интересно, мое право распоряжаться никто и не оспорил. К Ирине обращались сочувственно, но с серьезными вопросами шли ко мне. Мне очень тяжело дались эти дни, а когда прошло девять дней, Ира подошла ко мне как-то официально, будто это не она все предыдущее время рыдала у меня на груди, и сказала:
- Олег, я уеду завтра. Дом, участок… мне некогда этим заниматься. Я думаю оставить это тебе…
В первый момент я не нашел, что ответить, потом выдохнул:
- На хрена это мне!!!
Девушка довольно улыбнулась:
- Как ты хорошо сказал! Олег, мне надо учиться, а ты по любому, останешься здесь еще какое-то время, иначе зачем тебе акваланг потребовался! Вот и присмотришь за домом заодно. А я к тебе приезжать буду.
- Надеюсь, ты понимаешь, как придется рассчитываться за присмотр?
Ира зарделась:
- Дурак!
Я откровенно заржал:
- Что, не так, солнце?
Ответ меня поразил. Я, конечно, циничный отморозок, но такого не ожидал. Ирина улыбнулась, как-то беспомощно, и сказала:
- Знаешь, кроме бабушки у меня никого не было. А теперь есть только ты…
Я сглотнул внезапно появившийся в горле ком:
- Все хорошо, девочка, все так и будет. Не переживай ни о чем. Я тебя не брошу.
И в этот момент отчетливо понял, что так и будет, я не брошу эту сумасбродную девчонку. Ну, если выживу… Отказываться от исследования озера я не собирался.
В общем, опять полез в озеро – привычное количество гребков - и я на месте – ныряю. Акваланг, что на мне, выдержит максимум минут сорок, потому тороплюсь. Уже привычное прикладывание руки – открывшийся люк - и я спокойно вплываю в неизвестность. Надо отдать должное устроителям данного хозяйства – шлюз сработал практичеси мгновенно – только вокруг была вода, и вот, воды нет – с сомнением потрогал загубник акваланга - да фиг с ним, рискнем, и снял маску.
Судорожно вдохнул, и ничего не почувствовал – воздух был стерилен.
Внимательно осмотрелся – помещение не изменилось, только одна из стен отъехала в сторону. От ног, по коридору, плавно убегала вдаль зеленоватая полоса. При этом создавалось ощущение, что она именно течет – видимо какой-то оптический эффект. Нужно идти по ней, решил я, и так и сделал. По дороге несколько раз останавливался, и рассматривал надписи на стенах. Это было нечто среднее между клинописью и старым славянским письмом. Ничего не понял.
Метров через пятьдесят подошел к достаточно объемному залу. Полоса-проводник затекла в зал и уперлась в основательное кресло с массивным подголовником, тут же погаснув. Мгновеньем позже, кресло ярко подсветилось тем же зеленоватым светом. Намек был достаточно прозрачным, мне предлагали занять это почетное, надеюсь, место. Я внимательно огляделся, а потом обошел помещение по периметру. Дверей или окон не наблюдалось. Стояло несколько непонятных шкафов, но они были заперты, а вскрыть их, судя по качеству материала, без автогена не удастся. Вариантов не было, сел в кресло. Несколько минут ничего не происходило, потом свет в зале стал ярче. Напротив меня, на расстоянии в пару метров образовалось неясное мерцание воздуха, которое постепенно сформировалось в образ человека лет тридцати с утрированно правильными чертами лица:
- Приветствую на борту, кандидат! – раздался приятный голос.
Я слегка ошалел от происходящего, но усилием воли взял себя в руки:
- Это вы со мной разговариваете?
Виртуальный человек утвердительно кивнул:
- Да, с вами. Или вы видите здесь еще кого-нибудь?
Мелькнула мысль: - Это меня так подкололи?
- А! Вы меня с кем-то перепутали. Я не Кандидад, я Олег.
Изображение понимающе усмехнулось – похоже, мои попытки бодриться не вводили его в заблуждение. Немного помолчав оно сказало:
- Я все вам сейчас объясню. Устраивайтесь поудобнее…
За последнее время АР-200 заново, и уже другими глазами, обследовал планету. Особое внимание он уделил истории и уровню технологического развития. Искин не понимал, как могло произойти такое падение уровня развития расы. Он рассматривал разные теории, но в итоге остановился на одной, самой правдоподобной. На этой планете мог оказаться один из кораблей-ковчегов, отправленных расой Джоре для освоения новых миров в один из ранних этапов своего развития. Эти корабли не обладали прыжковыми двигателями и их полет мог продолжаться десятками лет, а конечная точка маршрута предполагалась чисто гипотетически – пригодная к освоению планета. Но тут имелась серьезная неувязка во времени, между стартом ковчегов и предполагаемым временем существования данной цивилизации. Этого искин объяснить не мог – имелось слишком мало данных, и те были не слишком достоверны. Тем не менее он принял эту версию как рабочую. Планета не являлась изначальной, но, тем не менее, имела значительное число потомков Джоре – его этот устраивало. А сегодня произошло знаменательное событие - тщательно не отпугиваемый абориген наконец сподобился, вооружившись примитивным дыхательным прибором, войти в шлюз. К удивлению искина никакого культурного, эмоционального или информационного шока человек не испытал. Некоторая доля нервозности присутствовала, АР-200 ощущал это своими датчиками, но не более того. Для встречи был приготовлен малый ангар, куда установили пилотский ложемент с подключенными приборами диагностики и нейрообучения. Когда человек сел в кресло, искин начал диалог, но быстро, к своему удивлению, понял, что запросто получить послушного пилота не удастся - абориген был вполне цельной и самодостаточной личностью. На многочисленные и хитрые подходы к себе он отвечал здоровым скепсисом. Но, на то АР-200 и был искином последнего поколения, в конце концов, он принял единственно правильное решение – он решил рассказать правду.