Пограничье
На ночном небе воссел холодный серп луны. Находясь на почтительном расстоянии друг от друга, одинокие звезды тускло мигали. Они словно соревновались, в попытке прорваться сквозь плотный небосвод. Но ни одна из них не могла сравниться с неистовым пламенем, языки которого жадно облизывали незримый воздух, даруя окружающим тепло и яркий свет.
Небольшой отряд разбил здесь лагерь. Уставшие после изнурительного похода, воины приказали рабам развести кострище, чтобы отпугнуть хищников и согреться. Вдоволь наевшись запеченного мяса, люди о чем-то разговаривали. Периодически кто-то из них подбрасывал толстые ветки в огонь, от чего тот не только не потухал, но временами разгорался сильнее.
Не смотря на кажущуюся безмятежность, никто из них не терял бдительности. Даже рабы, которым позволили отдохнуть, были готовы проснуться по первому же зову своих хозяев, в момент забывая о мучившей их усталости.
– Прошел уже час, а их до сих пор нет, – сказал молодой воин.
Широкоплечий парень тревожно пробежал пальцами по рукояти меча. Вены периодически то вздувались, то пропадали на мускулистых руках. Он нервничал и это невозможно было утаить.
– Успокойся, Парокл, – ответил воин постарше. – Лес большой, а их всего пятеро... Да, мало, но в обиду они себя точно не дадут, – словно прочитав мысли парня, ответил воин.
– Может, послать кого-то за ними? – продолжал тревожится юноша. – Ты ведь знаешь, с чем мы…
– Знаю, – резко перебил старший. – Поэтому, мы все наготове. Уж поверь, случись что-то, мы бы обязательно это услышали. На вот, лучше перекуси. – Воин протянул сочный кусок мяса.
Парокл не ел почти сутки. Это его первое путешествие, столь долгое и изнурительное, что парень уже пожалел о данном им согласии. Но, если подумать, у него не было выбора. Отец хотел, чтобы сын реализовал его несбывшуюся мечту. Да и деньги, которые платили солдатам, были отнюдь не маленькими. – У нас бедная семья. Ты должен меня понять, – сказал старик Пароклу. А если он что-то говорит, то проще согласиться, чем вступать с ним спор.
Кусок за куском, мясо оказывалось во рту. Медленно пережёвывая, парень вспоминал дни своего детства, когда у него еще была мать, а родительский дом не покидали смех и счастье. Но тоска не успела вырваться из оков подсознания.
В лагерь вернулся один из лазутчиков. Из-под помятых доспехов сочилась кровь. На лице застигла гримаса ужаса, когда губы нервно дергались. Сильный воин превратился в слабого ребёнка, не в состоянии что-то сказать.
Не дожидаясь отчета, командир приказал осмотреть раны несчастного и перевязать их, попутно напоив крепким вином. Были подняты слуги, что поспешно собирали провизию. Отряд разбили на два поменьше, придя в полную боевую готовность. Прошло совсем немного времени, как от опьянения лазутчик заговорил.
– Я видел это… – начал он хриплым голосом. – Тварь, точно воплотившаяся из самого страшного сна. Она сожрала их… Я слышал, как мои братья кричат в предсмертной агонии, как трещат их кости в пасти чудища. Мой меч оказался бесполезной игрушкой. Я сумел нанести несколько ударов, ранив гадину. Но места порезов в мгновение ока заживали. Нас обрекли на погибель, когда послали сюда. Мы не сможем вернуться живыми…
Никто из воинов не подавал признаков страха, но слова лазутчика отбились эхом в стенах их душ. Что же это за тварь, что грубая сила с холодной сталью не могут с ней справиться? И как тогда защищаться, если крепкие доспехи не выдерживают адской мощи? Но никто не думал отступать. Или не мог. Убежать с поля боя означало больше, чем просто позор. Это клеймо всему роду. Поэтому воины, сцепив зубы, решили идти до конца, пусть даже их ожидает неминуемая смерть.