– Я замечаю другое. Чем больше асфальта и других изобретений именно ленивого человека, тем меньше крыс, мух и прочей дряни.
– Их меньше только потому, что мне и другим, подающим сигналы, кое-что удается. Пока.
Теперь уже Жнец усмехнулся: претензии на вселенские задачи Роксаниного папы были заявлены ясно. Так же как стало ясно, что было трудностью жизни с ним для его семьи.
– Это все здорово – поручение, миссия, богатство. Одно непонятно: зачем на тотализаторе играть? Вот чуть не убили вас за деньги!
– Ты думаешь, мне нужны эти деньги? Я даю премию бойцам! – он, кажется, первый раз вышел из оцепенения, даже поднял руку перед лицом. – Они не разрешают мне приходить, потому что думают, что я заставляю собаку победить! Я заставляю обеих собак! И ту и другую. Разве кто-то из них не видел, как я пришел на бой? Я всех предупредил: со мной – самые красивые женщины, телохранители, все видели. Ты видел меня, Костя?
– Видел.
– Вот. Я предупредил: будет выигрывать сильный. Без подкупок, без подставок. Не хочешь честного боя – уходи. Я показываю им, как они бессильны и как сильны звери. И что зверь не хочет делать так, как хочет человек.
Жнец вспомнил пса Фрезера, приклеенно мотающегося на загривке Алькатраса. Ужас. Вот точно то, что он испытывал в этот момент. Что может заглушить этот ужас? Только крик во всю глотку.
– А эти, про которых ты сказал, которые выступают по телевизору, пишут в газетах, это те, кто уже услышал меня. Они уже стали бойцами, они бьются, привлекая к нашему делу других.
– А потом что?
– Когда потом?
– Когда все станут бойцами?
– Все не станут.
– Но вы же этого добиваетесь.
– Я добиваюсь справедливости.
– То есть бойцы будут убивать других бойцов?
– Бойцы будут в равном бою с природой и остальными стихиями делать породу человека лучше, сильнее. И природа будет избавляться от слабого и ненужного.
Его нельзя было заподозрить в том, что он неискренен. Или что рассуждает непоследовательно. Но это ничего не означало: самая человеколюбивая идея, как известно, может порождать тотальные убийства. Поэтому он приблизил Ганса к интересующему его предмету.
– Из Роксаны вы тоже сделали бойца?
– Роксана – боец по рождению. Ее поручение гораздо больше, она тоже сигнальщик.
– А ваша жена – она по рождению боец?
– Косуля? Нет. Не делай весь разговор глупостью. Зря. Очень зря.
– Нет-нет. Я о том, что поддержать вас должны прежде всего те, кто вам ближе всего.
– Я делал из Косули бойца. Это – нет, – он отрицательно помотал головой.
Жнец очень осторожно спросил:
– А как? Как вы делали это?
– В каждом из нас в глубине, под одним слоем, двумя, тремя, многими, живет зверь. Это то, что нам досталось от темных веков. То, в чем мы все – родня с природой. Все эти слои – как наросшее сало, делают душу человека ленивой, заставляют делать то, что делают все другие, и не слушать то, что говорит зверь. Грубое, но честное лицо души. Сделать из человека бойца – это значить содрать с него эти слои и пустить зверя наружу.
– И вы… сдирали с вашей жены… эти слои?
– Да. И не только с нее.
– Получилось?
– Нет.
– Поэтому она ушла от вас?
– Поэтому я ушел. Но ушел, пришел, это все неважно. Это отношения оболочек, слоев сала, которые принято считать видом человека. А это вид, только чучело. Настоящая связь – это связь двух зверей, который внутри одного и который внутри другого. Наши с ней звери связаны навсегда, хотя слои оболочки ей мешают.
– И бойцов вы ищете по преимуществу среди пьяниц, азартных игроков, которые, к тому же, на вашем лице пробуют свои бойцовские приемы?
– Я замечаю теперь, что вы точно сходны с Роксаной. А ведь она могла бы… Но ты прав, Костя: пьяница, наркоман, псих-больной ближе всего к бойцу. Да, да. Его душа свободна, она сбросила все ненужное. Но нужного не нашла. И я даю им это. Здесь и для тебя есть дело. Ты хочешь идти к своему поручению?
Если он чего-то хотел, то это было вне ценностей Ивана Малайца. Но его отношение к папе Роксаны было невыясненным, и надо двигаться в этом его отношении куда-то дальше – может, и к поручению.
– Хочу.
– Я хочу построить дом для людей и зверей. Там должно быть тридцать комнат, не очень больших, но в каждой – окно, всего пять этажей. Три этажа – с высокими комнатами, где будут жить люди, а между ними – невысокие два этажа. Это этажи для животных, там не будет комнат, они должны быть все вместе.
– Понимаете, это работа, которую не начнешь на пустом месте.
– Место уже есть. Деревня Поталово. Есть разрешение, все документы на землю, земля там не только для дома. Там будут теплицы, целые поля под стеклом.