– Да-а-а, – прохрипел мужик.
Игорь отпустил его. Он отпрыгнул от забора, потирая шею и исподлобья глядя на Игоря.
– В другое время собак бы на тебя…
– А сейчас что же, стесняешься?
Мужик помолчал.
– Сейчас ваша пора, фарисейская. Кончилась правда, убили праведника.
– Вы про Мнвинду?
– Я не знаю, кого ты имеешь в виду, я знал его как Ивана. Многие приезжают, ищут, кто сына, кто брата, кто дочь. А уже поздно, пропали они все.
– Из тюрьмы?
– Это госпиталь. Какая тюрьма!? У тебя кто пропал?
– Допустим, брат.
– Нет здесь никого. Все кончилось, как его убили! Его такие как ты убили, кто своих родных потерял!
– И ты за это меня железной трубой грохнул?
– Камень был! Какая труба… Не надо сюда ходить. Проклятое место. Ты должен был другим сказать: опасно там.
– Так от чего лечили в госпитале?
– Наркомы в основном. Твой-то нарком был?
Игорь кивнул. Мужик указал Гарпунову перед собой и, немного пройдя в сторону дома, открыл перед ним калитку в изгороди. Игорь шагнул внутрь, на засыпанную шлаком дорожку – она вела к дому, от нее ответвлялись аккуратные тропинки к цветнику с мальвами и флоксами и грядкам с морковью. Вообще, двор был ухоженным и чистым.
– Федор Принцев, – представился мужик и протянул руку Игорю, – извини за вчерашнее.
– Игорь, – пожал ему руку в ответ Гарпунов.
– Сядем вот здесь, – указал Федор на скамейку, крашенную голубой краской. Уселись, Федор протянул Игорю пачку «Балканской звезды».
– Да, скажу правду, работал я на Ивана. Пациентов помогал принимать, еду завозил, разносил, собак кормил, все приходилось. Ловил убегающих.
– И сколько он платил?
Федор помолчал. Потом кивнул на мальчика, продолжающего методично копать землю.
– Вот моя плата. Сын. Единственный. Славик, Вячеслав. В 14 лет героиновая зависимость. Я, видишь, зарабатывал всегда крепко, вахтовым методом на Югре нефть качал. А Славик с матерью, Лизой, моей женой, в городе жили. Куда ей справиться с пацаном по нынешним временам? Тем более в 10 лет у него компьютер самый лучший, мотоцикл «БМВ», рокеры-задрокеры. Первый парень! И я-то, я-то не замечаю ничего! Приеду – где Славик? Спит! Днем спит! Но мне-то на руку, понимаешь? Я два месяца на вахте без бабы, спрашиваю: «Крепко спит, Лиз? Ну пусть спит». И с утра до вечера мы с ней в койке, так что у нее цистит на следующий день. Ну, натирало, – он покрутил головой, прикуривая новую сигарету.
– А она тоже про сына…. не знала?
– Знала. Но она старалась вовсю его от этого дела оттащить. Врачи, знахари. Но он не хотел бросать, вот беда так беда! Он на нее злился все больше. Но я-то, я-то осел, я ведь по ней и не понял бы ничего. Но деньги! Я только по деньгам заметил, понимаешь? Я хотел машину поменять, у меня она присмотрена была, деньги отложил, тысяч тридцать зеленых скопил. И уже договорился о покупке, задаток дал, прихожу домой: Лиза, деньги принеси. Она знала, где они, – такие карманы на обратной стене раздвижного шкафа, вроде для галстуков. Заревела. Нет денег! А где? Она говорит: Славик болен, деньги на лечение пошли. Чем болен? Наркомания. Уже полгода. Конечно, я к нему. Он в отключке, но мне что? Кайфуешь? А вот тебе, держи. Избил его в кровь. Лиза тут меня удерживает, в голос орет. Она тогда переживала, конечно, страшно.
– А сейчас?
– Она? Нет ее на белом свете. Я тогда, в тот день с машиной, думал, что это кошмарный день. А кошмаров-то еще не видел. Сдали в лечебницу, я на вахту. Надо же восполнять потери! А не понимал, что зарабатываю Славику на наркотики, на герыча. Приехал, Лиза вся избитая: он, оказывается, из больницы бежал, пришел домой. Стал требовать денег, мать не дала, не было. Он кинулся ее украшения выгребать, серьги, кольца золотые, она, вроде, и не останавливала его, пока он не приказал ей обручальное кольцо снять, конечно, ей… Мы венчаные были… Она сопротивлялась, как я понял, сильно.Так Славик наш мамке кольцо с пальцем отрезал, – голос его сорвался, он задышал тяжело и часто.
При этом Федор ни разу не посмотрел в сторону методично сгибающегося и разгибающегося Славика – будто и не о нем шла речь.
– Я читал про это дело. Подросток-наркоман убил свою мать, – осторожно начал Игорь.
– Покончила она. Это был другой бедолага. Такой же, но другой. Может, этот был со Славиком, когда они Лизу связали, чтобы она барахло не мешала выносить. У меня было чего выносить: камушки, телевизоры, камеры, старина всякая.
– Все унесли?
– Не за раз. У тебя-то похоже с братом было?
– Пожалуй.
– Вот все истории с наркомами одинаковые. А вот Иван сразу мне сказал: это ты неправильной дорогой идешь, а расплачивается твой сын.
– Мнвинду?