"Проклятие, - думал он, - сукин сын не счел нужным сказать мне о необходимости спускаться сюда, а, кроме того, соврал мне насчет того, зачем ему нужны эти кольца... Ведь так или иначе они заколдованы! Отец Илье, спаси и сохрани.., дай мне выбраться отсюда!" Ему даже пришло в голову, не Катамарка ли наслал на него вчерашних убийц с птичьими головами.
Но если так.., то зачем?
Спустившись, они принялись обшаривать старое темное подземелье. Нотабль рыскал вокруг, задрав хвост и колотя им воздух. Йоль, орудуя кремнем и огнивом, зажег еще несколько свечей и расставил их на полках, затянутых пыльной паутиной. Но время шло, а они лишь убеждались в том, что подземелье было совершенно пустым, если не считать своеобразного настенного украшения, по всей вероятности, оставленного Корстиком в качестве предупреждения: это был череп давно умершего человека, прикрепленный к стене двумя стрелами, пропущенными через глазницы.
- Прелестная вещичка, - пробормотал Ганс. - Из тех, что придают неповторимый уют любому человеческому жилищу.
Катамарка, похоже, был не столь склонен шутить.
- Да уж, - сдержанно отозвался он. - Поищем, нет ли здесь более достойной награды за нашу храбрость?
В конце концов их внимание привлек Нотабль, который упорно вынюхивал и высматривал что-то в дальнем конце подземелья. Они принялись тщательно обыскивать это место и почувствовали небольшой сквознячок у самого пола. Это открытие вызвало взрыв лихорадочной деятельности, в результате которой была обнаружена потайная дверь.
За этой узкой дверцей открывался проход, перегороженный вначале фальшивой деревянной стеной. Это был черный-пречерный подземный коридор с каменными стенами и земляным полом, твердым, словно дерево, неширокий, однако, потолок футов на семь возвышался над земляным полом. Дав привыкнуть глазам к темноте, Шедоуспан вглядывался в даль, где невозможно было различить ничего, кроме черноты. Нотабль тем временем плотно прижимался к его ногам.
Ганс оглянулся.
- Ну? Готовы?
Катамарка покачал головой.
- Дальше мы с Йолем не сделаем ни шагу.
- Что? - Ганс тяжело посмотрел на него. - Почему?
- Мы не можем, - твердо повторил Катамарка со своей высокомерной холодностью, доводившей Ганса до бешенства. - Именно поэтому я был вынужден отыскать вас и оплатить ваши услуги.
Ганс отвернулся, пряча исполненный злобы взгляд, от которого расплакались бы все дети в Фираке. Этот высокомерный дворянин был еще хитрее, чем ему казалось раньше. Не исключено, что он был магом, хотя и не таким сильным, как Корстик или Аркала.
"Он хочет, чтобы эти кольца помогли ему добиться власти, - осенило Ганса, - и.., и чего еще? Что ж, он будет последним, кому я соглашусь их отдать!"
Как бы то ни было, он стоял перед подземным ходом и ничего не мог поделать со своим болезненным пристрастием к опасности. Шедоуспан был не в состоянии даже подумать о том, чтобы отказаться от рискованной затеи. Решив во что бы то ни стало разыскать кольца и отнести их Аркале, чтобы узнать их назначение, он потребовал от Катамарки подробно их описать.
- Золотое кольцо с вырезанным на ободке изображением змеи, украшенное рубином в оправе, - сказал граф, глядя в пространство, словно вызывая в памяти образ желанных безделушек.., и стараясь избежать темного взгляда из-под грозных черных бровей, которые сошлись над хищным носом молодого вора. - Другое как две полоски из серебра, гладкие, но перекрученные в узелок, внутрь которого вправлен матовый черный камень. Далее гладкое и широкое золотое кольцо, украшенное большим угольно-черным камнем. Поскольку он крепится пересекающей его посередине узкой золотой полоской, камень кажется раздвоенным. Вот что представляют из себя кольца Сенека, Ганс.
Ганс кивал с показным равнодушием, хотя уже понял, что первое из колец, описанных его нанимателем, лежало у него в потайном кармане: это было кольцо, которое он снял с пальца Корстика в ту ночь. Разумеется, Шедоуспан не упомянул об этом. В его глазах ничего не отразилось.
- Хорошо, - сказал он, - скоро вы их получите, граф. Он распахнул дверь в подземный ход.
- Давай, Нотабль, пойдем немного прогуляемся.
Шедоуспан шагнул в тоннель, преисполненный той уверенности в себе, что явно прозвучала в его словах.
Войдя вслед за ним, Нотабль остановился и припал к земле, прижав уши. Еле слышный булькающий звук вырвался из горла. С поспешностью он развернулся и пулей вылетел из подземного хода, мяукая, словно напуганный котенок. Ганс оглянулся с некоторой досадой.., и понял, что Нотабль оказался мудрее его.
Железный барьер опустился за его спиной с шумом, способным разбудить покойника, и отрезал Шедоуспана от Нотабля, Катамарки и Йоля.
Гансу не составило труда убедиться в том, что барьер был абсолютно непроницаем и лишен каких-либо скрытых механизмов, с помощью которых его можно было бы поднять; во всяком случае, Гансу не удалось их найти.
"Я заперт здесь, - подумал он, чувствуя укол страха. - Возможно, необходимо иметь все три кольца, чтобы эта проклятая стена открылась!"
В конце концов он повернулся лицом к подземному ходу, принуждая себя сделать то, что должен был сделать. С одной стороны, при нем были меч и длинный ибарский нож, скорее напоминавший короткий меч без гарды, а также набор из шести метательных ножей и звездочек. С другой стороны, - и это, похоже, было гораздо важнее, - он не имел при себе ни пищи, ни воды и всего лишь полуторадюймовый огарок свечи. У него не было даже огнива: все это должен был нести Йоль.
Если Шедоуспану не удастся вовремя найти другой выход отсюда, ему предстоит блуждать в темноте, страдая от голода и, что гораздо серьезнее, от жажды. Голод мучителен, но он убивает медленно. Жажда - палач, который быстро расправляется с приговоренными.
Обуреваемый этими невеселыми мыслями, он подождал, пока его безупречное ночное зрение начнет проникать в черноту подземелья. А потом Ганс решил надеть на палец кольцо мага Корстика.., одно из колец Сенека.
В ту же секунду тьма наполовину рассеялась. Черное стало серым. Все виделось как в дымке, но окружающее уже напоминало не безлунную ночь, а сумерки, и Ганс был способен различить то, что находилось на расстоянии двадцати футов.