– Обойдешься, – отрезал я и, достав сигареты, предложил: – Будешь?
Пацан сперва удивился, а потом решительно мотнул головой:
– Не-а, чего-то неохота.
– Тогда тоже не буду, – спрятал я пачку в карман. – В школу уже этой осенью?
– Ну.
– Хочешь?
– Не-а, походу такая же тоска.
Это кому как, подумал я. И уточнил, выдерживая всё тот же развязный стиль общения:
– Стало быть, забьёшь на школу?
– Куда я на фиг денусь, – ответил юный реалист и деланно-громко, явно кому-то подражая, вздохнул с оттяжкой. Однако печалился недолго, уже в следующий миг ухватился за поперечную балку и повис на ней, словно шимпанзе. Качнулся раз-другой и поинтересовался: – А чего это вы со мной, как с взрослым?
Пожав плечами, я подумал недолго и постарался честно объяснить:
– Ты только что плюху словил, но не захныкал и психовать не стал. Выходит, понял, что получил по заслугам. Осознание содеянного присуще взрослым, поэтому и разговариваю с тобой соответственно. Не хочу сюсюканьем унижать. Просекаешь?
– А фигли, – ответил пацан. Ловко спрыгнул на дощатый пол и. отряхивая руки, спросил делово: – Что у вас там за тема-то?
Вытянув из внутреннего кармана пиджака лист с заготовкой эрзац-пантакля, я разгладил его на коленке:
– Рисовал такое?
– Рисовал, – мельком глянув на рисунок, ответил пацан. А затем так же легко добавил: – Все рисовали.
– С чего-то срисовывали?
– Зачем? Так.
– "Так" – это как?
– Из головы.
Версия о кем-то наведённом на детей мороке стала проявляться всё отчетливее.
– Хорошо, – сказал я. – Из головы, так из головы. А ты, Паша, знаешь, что это такое?
Стрелял я наугад, без надежды на точное попадание, но пацан вдруг уверенно заявил:
– Знаю, конечно. – Выдержал многозначительною паузу и с важностью великой добавил: – Но это тайна.
– Понимаю, – сказал я уважительно. Огляделся по сторонам, будто проверяя, не подслушивает ли нас кто, и начал подкатывать: – А со мной не поделишься? Позарез нужно знать. Для дела одного важного. А?
– Ну-у-у… – замялся пацан поначалу. Но затем желание подержать реноме взрослого человека переселило в нём стремление соблюсти обет, и он решился: – Побожитесь, что никому не скажите.
Приложив руку к груди, я торжественно произнёс:
– Даю слово, что никому не раскрою того, что сейчас услышу. – Потом постучал кулаком по лавке. – А если нарушу своё слово, пусть засохнут мои руки-ноги, как засохло это дерево.
Поклялся вот такой вот страшной клятвой, причём вполне искренне, и превратился в одно большое ухо.
Мальчишку моя непритворность удовлетворила целиком и полностью.
– Это схема тарелки летательной, – выпалил он. – В смысле летающей.
Мне стоило немалых усилий сдержать улыбку.
– Тарелки?
– Тарелки.
Я посмотрел на лист, повертел его так и сяк.
– Думаешь?
– А вы приглядитесь, – посоветовал пацан. – Тарелка же. Пришельская тарелка. Пришельцы схему всем-всем детям в голову скидывают, чтоб потом тоже, когда вырастут, могли летать. По космосу. Как и они.
– Сам догадался?
– Не-а, Димка Зотов. Сказал, станет взрослым, разберётся. Оторвёмся тогда.
– Красиво, – не мог ни восхититься я.
– Что "красиво"? – не понял пацан.
– Красивая гипотеза, говорю.
– Думаете, гоню?
– Вот ещё. Зачем? Сам когда-то в Деда Мороза верил.
– Я в Деда Мороза не верю, – запальчиво сказал пацан. – А в пришельцев верю.
– А слабо прямо сейчас эту схему нарисовать? – подначил я.
– Не-а, не слабо.
Пока я лез в карман за блокнотом, Павлик уже нашёл какую-то щепу, перебрался через перила и стал выводить магический знак на притоптанной у фундамента земле.
– Всё, хорош, не надо дальше, – остановил я его, когда, нарисовав аккуратные круги и прочие фигуры, приступил он к крючковатым буквам. – Похоже, действительно у тебя эта схема пропечаталась в голове.
– Я ж говорю, – горделиво произнёс Павлик. Отбросил щепу в сторону, отряхнул руки, а потом прищурился лукаво: – А вы специальный агент? Да?
– Нет, не агент, в частном порядке интересуюсь всяким таким, – поспешил уверить я. Затем, не давая пацану развить тему, пожал ему на прощание руку и сказал: – Спасибо тебе, Паша, за помощь. Большое спасибо. Только ты воспитательницу впредь, пожалуйста, не обижай. Взрослый ведь. Хорошо?
Не дожидаясь ответа, выбрался из беседки и быстрым шагом направился к уже затеявшей игру в "ручеёк" Веронике. Павлик было увязался следом, но потом приметил огромного махаона на ухе фиолетового бегемота, воскликнул восхищённо:
– Ну ни фига ж себе зверюга!
И поскакал ловить.
Бросив на него взгляд через плечо, я подумал: вот же как странно порой бывает на белом свете. Необходимо срочно избавлять детей от тёмной мути, а у некоторых, особо одаренных из них, от этой мути праздник на душе. Нет, серьёзно, разве не является праздником ожидание удивительного события, что откроет тебе однажды дверь в загадочный нездешний мир? Как по мне, так является, конечно. Ну и как, спрашивается, лишать этих маленьких смышленых людей такой радости? Чёрт его знает. Видимо, как обычно. Сожалея умом, но не дрогнув сердцем.
Отозвав Веронику в сторону, я сообщил ей тихо, как сообщник сообщнику:
– С Павликом поговорил, и кое-что выведал. Теперь мне нужно внутри здания осмотреться. Скажите, где вход в помещение вашей группы?
– Вон там, – махнула девушка рукой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж блока. – Только там заперто сейчас, а ключ у Нины. Она сейчас у методиста. Пойду найду.
– Не нужно, – удержал я её за руку. – Чем меньше людей вовлечено, тем оно проще.
– А как же вы тогда внутрь попадёте?
– За это, Вероника, не волнуйтесь. И вот ещё что. Если вдруг влипну, а такое вполне может случиться, ведите себя, как Родина-мать по отношению к запалившемуся сыну-разведчику.
– Это как?
– Делайте вид, что меня знать не знаете. Ясно?
Девушка промолчала.
– Ясно? – повторил я.
– Ясно, – кивнула Вероника.
И в следующую секунду я уже топал бодрым шагом в подсказанном направлении.
Открыть дверь никакого труда не составило, Ключ От Всех Замков, подаренный колдуном Лао Шанем, у меня всегда при себе. Две секунды, и уже внутри.
Через раздевалку, где вдоль стен стояло два десятка разноцветных шкафчиков, я попал в короткий коридор с несколькими застеклёнными дверьми. За первой из них оказалась игровая комната. Она выглядела настолько богато, что походила на игрушечный отдел "Детского мира": много мягких зверушек, с полдесятка конструкторов разных типов, целый парк автомобилей, куклы с кукольной мебелью и – о, чудо! – всамделишная детская железная дорога. Много чего в этой комнате было интересного, однако ничего такого, что было бы заряжено волей безответственного колдуна, мой Взгляд не обнаружил. Покружив немного по комнате, я вернулся в коридор и направился к следующей двери. Оказалось, что это дверь в спальню. И тут я колдовской гоги не нашёл. Потом осмотрел комнату для занятий и столовою. И ту и другую – безрезультатно.
Вернувшись в коридор, встал у короба с пожарным шлангом, раскрылся полностью и, в надежде на то, что трикстер в данную минуту находится в здании, попытался выявить хоть какие-нибудь магические токи. Очень старался, но никаких признаков живого колдовского воздействия не почуял. Чего нет, того нет. Зато почувствовал страх. Вернее не почувствовал, а уловил. Так будет правильнее, поскольку почувствовать можно и свой страх, а уловить только чужой. А это был чужой страх. Волны его были едва различимы, но они улавливались и, поскольку исходили от кого-то, кто обладает Силой, улавливались стабильно.
Ради эксперимента, я прошёл по коридору до спальни. С каждым шагом волны гасли на какую-то малость. Когда вернулся к коробу, они достигли прежнего уровня. А когда приблизился к служебному ходу во внутренние помещения, они заметно усилились. И тогда я решил сыграть в игру "горячо-холодно". Стараясь не сбиться с эмпатического ментального настроя, вышел на лестничную площадку, миновал зал для музыкальных занятий и, запрыгнув на перила, скатился против направления волн на первый этаж. А вот там, к великому сожалению, всё сразу пошло наперекосяк.