– Теперь дальше. Заряженный Пастух ветра Шабетай Шамали совершил-таки кражу из Хранилища и по уговору привёз упомянутый артефакт в наш с вами город. Однако запланированный высокими договаривающимися сторонами обмен товара на деньги не состоялся. И не состоялся он по совершенно, на мой взгляд, курьёзной причине. Дело в том, что вора международного класса обули словно лоха педального наши малолетние вокзальные воришки. Стянули у него и багаж, и документы, и уверенность в себе. Хорошо ещё при штанах остался, мог бы и без штанов… Ну да.
Короче, бесценный артефакт у Шабетая Шамали благополучно тиснули. Справедливо опасаясь расплаты со стороны заказчика, он опрокинул в любовный морок первую же попавшуюся даму, которая на беду оказалась директором детского сада. В подчинённом ей учреждении Пастух ветра и схоронился. По ходу дела он, мастеря защитные кабалистические знаки, подвергнул магическому воздействию детишек, что, разумеется, не могло пройти мимо внимания тамошних воспитательниц. И вот тогда-то по просьбе одной из них в дело вмешался ваш покорный слуга. Разыскав с присущей мне сноровкой перепуганного гражданина объединённой Европы, сдавать я его в силу определённых причин, о коих в этом собрании умолчу, официальным порядком в контору не стал. Перепоручил его душу господину полковнику. Дальше… А дальше вы, дамы и господа, всё сами знаете. По известной причине Шабетай Шамали скоропостижно помер. Чтоб спасти его у Сергея Архиповича, как я предполагаю, не хватило либо времени, либо Силы. А, скорее всего, и того и другого вместе.
В этом месте моего рассказа Ирма и Улома дружно, как по команде, посмотрели на Архипыча и тот, подтверждая мои слова, понуро кивнул – так и есть, не сумел. Хоть и высший маг, но лишь маг, а не Бог. Не всесилен.
А я между тем продолжал:
– В довесок к этому несчастью на самого Сергея Архиповича кто-то настучал. Как справедливо заметил, присутствующий здесь подполковник Харитонов, настучал с целью всех нас, да и не только нас с толку сбить. Устроено это было нагло, лихо и прытко. Сергея Архиповича так быстро упаковали, что любо дорого было глядеть. Единственное, что он успел, так это мне намекнуть, в каком направлении расследование толкать.
Тут я не выдержал, вновь вытащил сигарету и, развернувшись к Ирме спиной, быстро прикурил. Сделал подряд несколько затяжек, выпустил дым и, блаженно улыбнувшись, перешёл к следующей главе своего повествования:
– Надо сказать, параллельно с попыткой овладеть лапкой известного беркута наш неведомый претендент на тёмный трон готовился к ритуалу поиска подобного подобным. Как известно, – вам, возможно, давно, а лично мне – лишь с недавних пор, – для проведения подобного ритуала необходимо помимо прочего и прежде прочего Зеркало Ананда. За этим артефактом злодей притопал, что, думаю, и не удивительно, в лавку к Михею Процентщику. Под чьей личиной притопал, честно говоря, знать не ведаю, но глубоко сомневаюсь, что под своей собственной. Возможно, воспользовался телом той же Слободской медовницы. Но вполне возможно, ещё кого-то обидел. Не знаю. Михей дурак клятву смертельную дал, теперь, как вы все слышали, боится даже словом обмолвится на эту тему. Кстати, что интересно, клятву-то не разглашать тайну имени и образа он злодею дал, а вот само зеркало не отдал. Так уж у него дело строго поставлено: выдача товара со склада только по факту оплаты. В качестве же платы потребовал он на этот раз не деньги, не Силу, а мне каким-либо образом навредить. Ну, это уже наши с ним личные распри, вас они вряд ли заинтересуют. Посему пропускаю.
А дальше вот что. Злодей лично козни мне чинить поостерёгся, нанял для этого дела молодого оборотня, новообращённого волчонка по имени Дыг. Обучил его и науськал. Однако парнишка оказался сам себе на уме, сделал всё немного не так и не совсем то. В результате я его осадил, а потом и разыскал. Когда же надавил, он сдал мне Михея с потрохами. А вот наставника, к сожалению, сдать не пожелал, мало того предупредил его о надвигающейся опасности. Ну а тот отблагодарил ему незамедлительно. И своеобразно. Тотчас заявился и пырнул в грудь сталью заговорённой. Так-то вот. И это, дамы и господа, на данный час пока вся информация. Да, чуть не забыл. Не сумев отобрать у Михея зеркало хитростью, злодей отобрал его силой. А самого Михея, как вы слышали, отравил тем же самым способом, что и Шабетая.
Теперь что касается личности нашего злодея. На этот счёт известно вот что. Соседи Слободской медовницы видели, как она разъезжает на "Мерседесе" Ледовитого. Это раз. Оборотня зарезали кортиком, который хранился в сейфе Ледовитого. Это два. За полчаса перед смертью оборотень звонил на телефон, зарегистрированный на Ледовитого. Это три.
С этими словами я вытащил из кармана телефон Дыга и протянул Уломе:
– Передай Нырку, пусть вещдок к делу приобщит. И извинись там за меня.
– Ну, ты блин, братишка, и даёшь, – только и сумел сказать подполковник, забирая у меня телефон.
А я уже продолжал:
– Мало – больше. Звонок дежурному насчёт того, что полковник Белов скрывает у себя дома трикстера, был сделан тоже с телефона Ледовитого. И это уже четыре. Как видите, дамы и господа, собранные нами совместно улики указывают на одного и того же, всем нам известного человека. Одна улика в нашем деле практически ничего не значит, две улики – это уже кое-что, три – вполне достаточно для обвинения, ну а четыре – согласитесь, это уже даже перебор.
– Вообще-то, ещё пятая есть, – подхватила мои слова Ирма. – Правда, косвенная.
– Это какая же?- обратился к ней Улома.
Ведьма кинула на него короткий взгляд, затем лёгким движением смахнула упавшую на лоб прядь и пояснила:
– Артефакты в хранилищах содержатся не под своими истинными названиями, а под инвентарными номерами. Тот, кто заказ на лапку Пастуху сделал, знал, под каким номером она хранится. Знал соответствие. А это информации высшего уровня секретности. Допуск к ней у нас в городе имеют всего шесть человек. Ледовитов – один из них.
– Одно к одному, – поблагодарив ведьму церемонным наклоном головы, сказал Улома. – И тогда уж лично от себя хочу шестую улику добавить. Согласитесь, чтоб демона напавшего на Михея вызвать, и магом умелым нужно быть, и Силы иметь порядочно. Явно не любитель начинающий, а высший маг учинил. Чем не улика?
В воздухе на некоторое время повисла тишина. Нарушая её, Ирма сделала из всего раннее изложенного очевидный вывод:
– По всему выходит, что это Ледовитов город на уши поставил. И, признаться, я этому ничуть не удивлена. Мне этот дядька сразу, с первого же дня не понравился. – Помолчала секунду и добавила: – Есть такое правило: если человек выглядит как сумасшедший, ведёт себя как сумасшедший, говорит как сумасшедший, то значит, он и есть сумасшедший. То же, полагаю, относится и к мерзавцам.
Мне по этому поводу нечего было ни возразить, ни добавить, а Уломе слова ведьмы понравились настолько, что он даже ей поаплодировал. И только у молчавшего до сих пор Архипыча имелись какие-то сомнения.
– Я вот чего не пойму, – пригладив бороду, произнёс он задумчиво, – почему он так уликами сорил?
– А разве он сорил? – уставился на начальника Улома. – Ничего не сорил. По-моему, всё прикрывал. Всё зачищал.
– А как же кортик? – напомнил Архипыч.
– Ну, разве что кортик, – вынужденно согласился Улома.
И тут в их распасовку вмешалась Ирма, с вполне разумным предположением, кстати говоря, вмешалась.
– С кортиком как раз всё предельно ясно, – сказала она. – Остальные гадости он заранее планировал, а оборотня прикончить ему нежданно-негаданно пришлось. Схватил, что под руку попалась. Что было под рукой, короче говоря, то и заговорил.
– К тому же, – добавил я в свой черед, – вряд ли он думал, что тело к вам попадёт. Тут, вообще, чистый случай, что так случилось. Если бы я не подсуетился, копалась бы в этом "глухаре" районная прокуратура. Я прав?
Никто мне ничего не ответил, но по лицам было видно, что возражений ни у кого нет.
– И вот ещё что, – после небольшой паузы, добавила Ирма. – Победителей не судят. Факт.