– Там турбаза, – пояснил подошедший Архипыч. – Здорово, да?
– Здорово, – согласился я. – Места дивные, а мы тут со своими чугунными тазиками. Жаль. Что там? Уже закончили?
– Практически, да. Прибраться осталось. Но ты ведь понимаешь, что ещё не всё?
– Не дурак.
Мы помолчали.
– Решил, уже кому жезл отдать? – прерывая паузу, спросил наконец Архипыч.
– Считаешь, мне решать? – уточнил я.
– Твой крест, ты и неси.
– Ну, спасибо, – прижал я руку к груди.
Хоть и иронизировал, но в душе понимал, что не отвертеться, поэтому, подумав недолго, решил:
– Раз такое дело, давай всё решим здесь и сейчас. Согласен?
– Давай, – согласился Архипыч.
И мы вместе направились к высохшему озеру, где нас уже ждали.
– Дамы и господа, браться и сёстры, – распаковывая жезл Ваала, начал я, – есть мнение, что ваш покорный слуга должен решить, кому быть следующим Претёмным. Спорить не буду. Спорить глупо. Чем в конце концов я хуже неких неведомых нам адептов, делегированными некими неведомыми нам могущественными силами. Да ничем. – Я выдержал небольшую паузу и, перебив волнение вздохом, продолжил: – Короче, так. Искренне считаю, что любой их двух присутствующих здесь Тёмных достоин занять высокий пост в не меньшей степени, чем какой либо иной Тёмный на этом свете. Однако сделать выбор между почитаемой мной Ирмой Ахатовой и уважаемым Владимиром Щегловым мне, поверьте, не по силам. Пусть за меня это сделает судьба.
С этими пафосными, однако произнесёнными отнюдь не пафосным тоном словами я вытащил из кармана монету, но, прежде чем продолжить, посмотрел сначала на Ирму, а потом на Нырка. Ведьма закрыла от волнения глаза и сжала кулаки, а молотобоец смотрел на меня, не отрывая взгляда. Момент был нервным, напряжённым, надо было как можно скорее его проскочить, и я поторопился провозгласить:
– Если выпадет орёл, жезл Ваала в присутствии свидетелей будет передан тебе, Владимир. Если, решка, тогда тебе, Ирма. Думаю, вы понимаете, что в этом месте, всё обойдётся без колдовских подстав. Возражений нет?
– Нет, – чётко сказал Нырок.
– У меня тоже нет возражений, – тихо вторила ему Ирма.
– Тогда без обид. – Выдержав паузу, чтобы хоть как-то обозначить торжественность момента, я скомандовал Уломе: – Подсвети, братишка.
После чего подкинул и поймал монету.
Между прочим, ту самую пятирублевая монету, что ненароком испортил мне высший маг Рудик Подсказчик. Других монет у меня с собою не было. А мне и не нужно было других.
Эпилог
Хотя Ирма и прислала мне официальное приглашение, на инаугурацию, что состоялась в начале июля в Альмадене, я не поехал. Ну что бы я там делал, скажите на милость, среди сотен незнакомых мне высокопоставленных и просто могущественных Тёмных? Тихо напивался, заглушая голос совести? Увольте. Да и обязанность по охране Вещи Без Названия не позволяет мне уезжать так далёко от Города. И это уже не просто подходящий или тем более надуманный повод, это действительно веская причина. В итоге ограничился короткой поздравительной телеграммой. Без пожеланий. Все свои пожелания от чистого сердца я нынешней Претёмной ещё в прошлом году высказал, в день нашего якобы случайного, а на самом деле вовсе неслучайного знакомства. Надеюсь, она их помнит. Очень я на это надеюсь. И первые её шаги в качестве правительницы Великого круга пятиконечного трона эту надежду мою, кстати сказать, укрепляют. Может это и явилось с её стороны некоторым превышением служебного положения, но продавила Ирма властью, великим случаем ей данной (на самом деле, конечно же, – сочувствующим её беде нагоном), назначение на должность руководителя местного Поста человека из Города. Точно знаю, что она лично Архипычу звонила, уговаривала. Тот, ссылаясь на старость и усталость, от лестного предложения вежливо, но категорически отказался, и тогда – что, как я считаю, в высшей степени справедливо – кондотьером стал Володя "Нырок" Щеглов. Такие вот дела.
А я тем временем потихоньку привыкаю к мысли, что моя помощница Лера всамделишная ведьма. Альбина её хвалит, говорит, что очень способная девочка и что в скором времени станет помогать мне своим всё больше и больше возрастающим магическим умением на полную катушку. Не знаю, как там в будущем всё обернётся, но я и в настоящем Лерой вполне доволен. Даже очень доволен. Стоило мне, к примеру, заикнуться, что хочу одну знакомую девочку-сироту по имени Катя пристроить к добрым людям на попечение, как тут же подвязалась и за какой-то месяц решила все организационные вопросы: нашла живущую в сельской местности приличную семейную пару, у которых кроме своих пяти, ещё семеро приёмных, уговорила каким-то образом взять ещё одного и сама же подготовила все нужные документы. Конечно, без энной суммы денег при нынешней бюрократической системе так быстро дело провернуть вряд ли бы удалось, если вообще бы удалось, но на то они и деньги, чтобы способствовать продвижению добрых начинаний. Ведь так? А иначе зачем они?
Ангела в его новую семью я лично отвозил погожим солнечным днём раннего августа. Ехать полями-лесами пришлось минут сорок и всю дорогу я рассказывал сказки, бесстыже реализуя в них свои представлении о добре и гармонии. Ангел, с любопытством поглядывая в окошко, слушал меня молча, только изредка задавал несуетливые вопросы о главном. Так и доехали.
Люди, к которым я ангела привёз, мне очень понравились. И дом их просторный мне приглянулся и вся усадьба в целом. Места там у них чудесные: лес, речка, воздух, все дела. Пока хозяйка знакомила нового детёныша с остальными ребятишками, хозяин, большой улыбчивый человек по имени Николай, хвалился тем, на какую широкую ногу у него хозяйство поставлено. Огород показал, скотный двор, загон для стада, пастбище, где паслось полтора десятка бурёнок и пять лошадей. А ещё трактор показал, он им почему-то особенно гордился. Но больше всего меня поразило яхта, что стояла у него на заднем дворе на стапелях. Небольшая, ещё пока не доведённая до ума, но яхта. Самая настоящая яхта. Николай сказал, что мечта у него, бывшего военного моряка, есть заветная, хочет он как-нибудь вместе со всей своей честной братией участие принять в большой регате, которая на Озере ежегодно проходит.
И вот когда он об этом мне рассказывал, я улучил момент, вытащил из пакета и протянул ему упаковку с деньгами Шабетая Шамали. Надо же мне было куда-то их пристроить. Николай как эти сто тридцать семь тысяч евро увидал, так аж побледнел бедный. Стал, разумеется, отнекиваться-отмахиваться. Заявил, что не нужно ему от меня никаких денег, что и без них девчонку на ноги поставит. Я сказал, что даже не сомневаюсь в этом, но тут же привёл кучу доводов, почему он всё-таки должен эти деньги взять. Похоже, был убедителен, раз в итоге он со мной согласился. Вручая деньги, я попросил его об одолжении: чтоб яхту назвал он "Пастухом ветра". Он клятвенно пообещал и крепко-крепко долго-долго жал мне руку. Дело было сделано и я, отказавшись от предложенного обеда, засобирался.
Вышла провожать меня на крыльцо вся большая семья, но только ангел проводил до машины. Обнимать и целовать не стал, лишь спросил, когда я уже сел за руль:
– Дядька, слышь дядька, а ты приедешь ко мне в гости? С новыми сказками приедешь? А, дядька?
Ух.
Ну что я мог ангелу на это ответить? Правды не знал, врать не хотелось, потому ответил уклончиво:
– Я постараюсь.
И я действительно решил постараться.
декабрь 2009