Запечатлевающее устройство вильнуло в сторону, приблизив лица людей и видящих в толпе. В тот самый момент, когда флаер повернулся, один из них рухнул — половину его черепа снесло выстрелом винтовки. Аватар видящего дрогнул, затем показал его настоящее лицо, поскольку сразу было понятно — он мёртв.
Его глаза уставились ввысь, половина виска разлетелась осколками кости и фрагментами мозга.
Несколько секунд Балидор мог лишь смотреть вместе с Элли и Джоном, так же храня молчание.
Толпа вновь нахлынула, топча раненых и убитых, и крики заполнили конференц-зал через встроенные динамики. Раздалось ещё больше выстрелов.
В эту паузу скандирование на фоне сделалось ещё громче, и Балидор осознал, что оно никогда и не прекращалось.
— Убить Мост! Убить Мост! Убить Мост!
— Месть за Меча! Отдайте нам Меча!
— Спасите нашего Спасителя! Спасите Сайримна! Смерть предателям крови!
Изображение разделилось на три отдельные секции, и по низу каждой из них пошла бегущая строка текста.
В одной части бушевала битва на крыше между СКАРБом и вооружёнными видящими в уличной одежде. На второй лица толпы исказились от злости, пока бунтующие трясли плакатами и кричали, когда пули свистели слишком близко. На третьей возле здания женщина с мегафоном вела группу видящих и людей, распевая старую протестную песню видящих.
Балидор не пытался различить слова. Он знал мотив по первым протестам 1920-х годов, когда произошли первые расовые зачистки.
Движение Эволюционистов.
«Gaos», — подумал Балидор. Вот чего-чего, а повторения этого движения им точно не нужно.
Щёлкнув языком, он ощутил, как усиливается его злость.
— Ты довольна, Мост Элисон? — услышал он свои слова, не заботясь о том, как холодно звучал его голос. — Ты наконец готова бросить эту дурацкую затею? Или ты хочешь быть не только презираемой, но и мёртвой?
Повернувшись, она уставилась на него бледно-зелёными глазами, похожими на зеркала.
Посмотрев на её лицо, Балидор ощутил, как его злость стихает, сменяется чем-то близким к раздражению, может, даже к печали. Временами она походила на своего мужа больше, чем ему комфортно было признавать, даже самому себе.
В последнее время эта тенденция только ухудшалась.
Что бы она ни сделала в конце, она провела с ним месяцы. Она провела месяцы, переплетаясь с его энергией, со светом и энергией его людей. Она месяцами была одной из пешек Дренгов.
Более того, она влюбилась в него.
Она могла сколько угодно притворяться, что любила лишь ту личность, которой её муж был ранее, до превращения обратно в Сайримна, убийцу миров. Балидор знал правду. Он видел это на её лице, в её глазах, как только заметил, как она смотрит на своего спящего мужа в том частном самолёте. Дело уже не только в том мужчине, за которого она вышла замуж.
Теперь она любила и его тоже. Она любила Сайримна.
Похоже, для неё не имело значения, каким злобным сукиным сыном он был, скольких людей он убил. Он каким-то образом всё равно завладел её сердцем, и теперь она любила их обоих — прежнюю версию Дигойза Ревика и новую. Поэтому она его похитила. Поэтому она рисковала ими всеми. Поэтому она рисковала войной — настоящей войной.
Дигойз, конечно, тоже хотел, чтобы она была с ним.
Он сделал всё, что было в его силах, чтобы усилить эту связь между ними, чтобы всячески нарастить эту связь за те шесть месяцев, что она пробыла с ним и его «Восстанием». Он хотел, чтобы она сражалась бок о бок с ним, помогла ему завладеть миром.
Конечно, он называл это «освобождением расы видящих» от их человеческих хозяев.
Иногда Балидор задавался вопросом, не видела ли Элли в этом то же самое.
Она была другой с тех пор, как вернулась. Как будто более холодным.
Даже в том, что она сделала с самим Дигойзом, содержались отголоски этого холода.
Дело не в том, что она его вытащила, и даже не в том, что она его похитила и надела на него ошейник. Она сумела обмануть своего мужа на куда более глубинном уровне, чем представлял себе Балидор даже тогда, когда они вместе планировали эту миссию. А ещё она сделала это с безжалостностью, которой Балидор не ожидал от неё прежде.
По правде говоря, тот факт, что она способна на такое, заставлял Балидора нервничать.
Она использовала преданность Дигойза против него самого.
Она использовала против него самого его доверие к ней, его любовь к ней, его супружескую потребность в ней. Она использовала против него и секс, причём таким способом, каким не воспользовалось бы большинство видящих, потому что все видящие уязвимы в этом отношении. Более того, эту ахиллесову пяту видящих люди эксплуатировали со времён Первого Контакта.