«Вот ты какой… Познакомились, наконец…»
— Мы хотели узнать, как продвигаются работы и посмотреть на аномалии.
— Да, посмотреть есть на что. Следуйте за мной.
Он быстро повернулся и направился в сторону лабораторного комплекса, где стояла небольшая группа из пяти человек и обсуждала какие-то измерения.
О Сиинове Ромин слышал немного и только мельком, но теперь впервые повстречался с ним лично, и учёный произвёл на генерала двоякие впечатления. С одной стороны, тот был задирист и любил уколоть собеседника, поскольку считал себя главным «головастиком» всей Земли, с другой — следует признать, что он был гением и мог разобрать самую сложную головоломку, по крайней мере, до этих пор мог. Именно поэтому генерал и хотел, чтобы Сиинов взялся за работу, а вот сейчас думал: верное ли он принял решение, не будучи лично знакомым с учёным, но уже поздно что-либо менять.
«Что ж, надеюсь, не зря я буду его терпеть».
Они прошли в комнату сканирования, которая располагалась у входа в лабораторию. Дверь оказалась завешена белой материей. Сиинов резко остановился и, обернувшись, сказал:
— Надеюсь, зеркалофобией вы не страдаете.
Ромин и Греченко вопросительно переглянулись. Смысл слов стал понятен через секунду. Учёный быстро направился к входу в лабораторию и распахнул белые шторы.
Часть двери была вырезана, а за ним простиралась одна большая сферическая комната.
— А-а… где лаборатория?— только и смог спросить аналитик.
— Этим вопросом мы сейчас и занимаемся.
Ромин заглянул. На дне стеклянной сферы трудилась группа учёных, производя замеры. Приборы были разложены тут же.
— Не бойтесь, радиации нет,— запоздало предупредил Сиинов.
Евгений Николаевич нервно дёрнулся, услышав только слово «радиация», и хмуро посмотрел на него, но воздержался от комментариев.
— У вас уже есть предположения?— спросил Греченко.
— Здесь маркерами ничего не помечено. Сразу ничего не скажешь. Мы провели исследования магнитного поля.
— И?
— Смотрите,— Сиинов достал магнит и улыбнулся так, что Ромину стало как-то не по себе: чем-то голос учёного его насторожил.— Сэм, посторонитесь!— крикнул учёный. Группа, что находилась внизу, стала спешно расходиться. Он опустил магнит на гладкую поверхность сферы. Тот быстро поехал вниз, что, в общем, было нормально, но как только достиг дна, подскочил и полетел, словно стрела, точно вверх, затем, ударившись о «потолок», начал спускаться вниз по стенам сферы и упал на протянутую ладонь профессора. Сиинов многозначно хмыкнул. Ромин был поражён:
— Но-о… силовые линии, если сфера заряжена, должны идти от неё к центру, а-а-а… этого не может быть,— не найдя ничего лучше, произнёс генерал.
— И тем не менее,— кивнул учёный,— аномалия на лицо.
— У вас есть предположения?— снова задал вопрос Ромин, глядя, как научные работники снова собираются у приборов, опасливо косясь на них, только сейчас он отметил, что приборы не из металла.
— И да, и нет. То есть с частью вопросов мы уже разобрались.
— Если это сыграет какую-то роль, то здесь проводились работы…
— Да-да, я знаю. Теория Единого Информационного Поля, разработка гипердвигателя и прочая ерунда. Я не сегодня родился, уважаемый.
— Считаете, что Теория Единого Информационного Поля — фикция?— удивился генерал. Он и не думал, что кто-то сейчас ещё ставит её под сомнения: после всех открытий и изобретений.
— Скорее неверное понимание процессов,— ответил Сиинов.— Разве плюрализм запрещён? И к тому же, людям не запрещено заблуждаться,— учёный немного помолчал, затем спросил.— Но вы ведь приехали не за тем, чтобы случать мои выкладки, верно?
— Да. Мне нужен ответ, понятный человеку со стандартным набором знаний.
— Так вот, этот материал,— учёный постучал по сфере,— совершенно обычный. Мы провели экспресс-анализ и установили, что это смесь наностали первой марки, из неё сделаны стены этого… замечательного заведения, нанокристаллы компьютеров, стекло, пластик… Короче, обычный материал. Он подвергся воздействию очень сильного электромагнитного поля и очень высоких температур, порядка шестидесяти тысяч градусов…
— То есть в десять раз горячее, чем на поверхности Солнца,— блеснул эрудицией Анатолий.
— Да, в результате высоких температур произошла спайка всего, что находилось в лаборатории.
— Но как же уцелел пластик.
— А вот здесь первая загадка. Воздействие было локальным, температура не распространялась в глубину наружной части сферы.
— То есть, как будто кто-то, поставил заслон?
— Да, именно заслон, как в термоядерном реакторе. Теперь о магните. Как я уже сказал, здесь было очень сильное электромагнитное поле, оно выстроило в сфере структуру доменов и направило силовые линии таким причудливым образом, но почему оно такое мощное, мы не знаем. По нашим измерениям некоторые константы, не буду утруждать вас подробностями, возросли в разы, что совершенно невероятно!— его глаза, которые были скрыты за толстыми очками, ненадолго показались, словно выпрыгнули из-за укрытия, и Ромин подумал, что лучше бы им там и оставаться, поскольку в них горел фанатичный блеск.
— Но что здесь хоть примерно произошло?
— И вы до сих пор не догадались?
— Нет,— ответил Евгений Николаевич, как несообразительный ученик на экзамене.
— Нарушение законов физики! Вот, что произошло!— в голосе учёного звенела обида, будто его чудовищно обманули.— Большая температура и наличие мощного электромагнитного поля наводит на мысль о плазме. Сюда как будто поместили плазменное облако, которое удерживало электромагнитное поле, а затем изъяли.
— То есть никаких следов посторонних примесей?— уточнил Евгений Николаевич.
— Вы меня за дурака держите или невнимательно слушаете?— обиделся Сиинов.
«Господи, прости мою душу грешную!»
— Ещё один интересный факт,— внезапно успокоился учёный.— Если здесь были такие большие температуры, то куда делась энергия, а именно энергия хаотического движения частиц. Мне сказали, что спецназ, когда вошёл, не заметил никаких признаков высокой температуры, да и мы тоже. А откуда взялся воздух? По идее он должен весь выгореть.
— М-да, действительно странно. Это может быть связано с работой гипердвигателя?
— Мне не известны детали, но не могу исключить.
— Вы уже взяли образцы… хм… материала для детального изучения?
— Они уже летят в Москву, в нашу лабораторию.
— Есть ещё кто-нибудь?
— Уровнем ниже. Вероятно, подсобное помещение. Те же следы, то же воздействие, только в меньших масштабах. Будете смотреть?
— Там есть что-нибудь интересное?
— Если только вы решите посмотреть на уменьшенную копию.
— Спасибо за интересный рассказ.
Сиинов кивнул головой и достал компьютер, давая понять, что их время истекло.
Ромин и Греченко направились к выходу. Обогнув группу учёных, которые до сих пор стояли у входа в лаборатории и о чём-то спорили, они вышли в коридор и, сделав ещё пару шагов, остановились.
— Ну и как тебе наш учёный? По мне, так он какой-то ненормальный.
— Лучший, что у нас есть,— ответил Греченко и улыбнулся формулировке.— Идём к Корышеву?
— Да, пошли.
Они направились в сторону лестницы, но ещё не дошли до поворота, как Ромин остановился и внимательно посмотрел на приоткрытые двери лифта. Что-то здесь казалось знакомым. Он подошёл и оглядел шахту настолько, насколько ему позволяли обстоятельства. Ромин попробовал раздвинуть двери, но ничего не вышло. Сзади раздались шаги Греченко:
— Что вы ищите, Евгений Николаевич?
— Смотри,— генерал указал на несколько дырочек в двери, которые образовывали правильный треугольник.— Не знакомо?
— Нет.
— Точно такие же следы я видел на двери кабины лифта на первом этаже.
— Ясно,— кивнул Греченко, у него уже возникла гипотеза, и он был готов ею поделиться. Ромин встал, и они направились по прежнему маршруту.
— Есть два варианта,— продолжил генерал.— Первый вариант: некто ехал на лифте уже после битвы за лабораторию, второй — во время боя, тогда же эти пули и пробили дверь.
— Вот мы и проверим работу Корышева,— ответил Аналитик.— Интересно узнать: кто же этот Павел?
— Хороший парень. Он справится, я уверен. И вообще, Толя, уверен, ты уже о нём знаешь больше, чем я,— улыбнулся генерал.
— Такова моя работа,— усмехнулся Греченко.
Они пробирались к лестнице, обходя сотрудников, проводящих измерения размеров отверстий в стене, углы вхождения пуль, для того, чтобы составить компьютерную модель боя. Порою, она давала неожиданные результаты, и сейчас, в отсутствии достоверных показаний, могла стать единственным источником информации. Очень нудная, но необходимая работа.
Уровнем ниже людей в форме было меньше, но они уже не собирали улики, а обсуждали что-то у Центра Связи. Среди них Ромин узнал и Павла Корышева. Он был молод, всего около тридцати пяти, но довольно опытен для своих лет, кроме того, генерал ему доверял, поэтому и поставил его заниматься расследованием этого громкого происшествия. Тот тоже обратил внимание на двоих высокопоставленных сотрудников ОМБ и улыбнулся, поприветствовав:
— Быстро добрались, Евгений Николаевич.
— Да, самолёты нынче вещь необходимая. Это Анатолий Греченко, главный аналитик моего отдела,— представил генерал.
— Очень приятно,— они пожали друг другу руки.
— Ну, о вас он уже всё знает,— улыбнулся Ромин и спросил.— Как продвигаются дела?
— Мы ещё не закончили собирать информацию: времени мало, но в общих чертах уже всё более-менее ясно.
— Ну, общие черты я и с одного взгляда вижу. Детали — вот, что самое важное.
— В данном случае скорее не детали, а странности. Вы уже были на одиннадцатом уровне?
— Да. Ни одного следа крови, а, судя по всему, там был серьёзный бой.
— И заметьте, Евгений Николаевич, не только следов крови, вообще ничего органического.
— Простите, я не понял,— нахмурился Ромин.
— Ни капли пота, ни волоса, ни одного отпечатка пальцев, даже ни одной мёртвой клетки, я уже не говорю о бактериях. Абсолютная стерилизация!
В лаборатории, где работало более сотни человек, не было найдено ничего, будто все ходили в перчатках и защитных костюмах?! Да такое попросту невозможно!
— А те охранники? В них тоже нет ни одной бактерии?— спросил Ромин, сбитый с толку.
— Есть. Были продезинфицированы все уровни, исключая пятнадцатый, хотя лично я думаю, что для него исключения не делались. Просто те трое, которые сидели в камере, «надышали». Бактерии выходили вместе с воздухом и распространялись по этажам.
— То есть причину амнезии вы видите в этой… «дезинфекции»?
— Скорее, эти два факта как-то связаны между собой, но явилась ли «дезинфекция» причиной? Невозможно точно сказать. И если да, то, как это могло быть проделано, ума не приложу.
— Ну, ум прикладывать будет Анатолий, для этого он и здесь,— Ромин взглянул на аналитика.— Мы тут заметили ещё один примечательный факт. Вы осматривали лифты?
— Только приступили,— насторожился Павел, впрочем, не очень.— У нас было не так много времени до вашего прибытия.
Ромин высказал то, что заметил, а Греченко озвучил свои соображения по этому поводу.
— Если взять вторую версию в рассмотрение, то этот человек, который ехал на лифте во время боя был как-то связан с охранниками,— начал рассуждать Павел.
— Если только эти трое не были посажены в камеру позже, после боя,— поправил его аналитик.
— Да, верно. Но он сильно рисковал: могла отключиться энергия, его могла убить шальная пуля…
— Верно,— Греченко улыбнулся. Ромин понял, что парень ему нравится, тот уже составлял психологический портрет этого человека:
— …очень рисковый человек. Возможно, даже руководитель операции, хотя… с такой же вероятностью мог быть и не руководитель.
— Ну, что скажешь насчёт первой версии?
— Если он поднимался после боя, то энергия тогда была, то есть генератор работал, а это означает, что гипердвигатель мог ещё находиться в лаборатории.
— Не факт,— поправил Анатолий.— Гипердвигатель и генератор не связаны жёстко.
— Разве? Но ведь он должен как-то запуститься. Им же не управляют вручную, им, наверняка, управлял компьютер, а для него нужна энергия.
— Молодец!— воскликнул Главный Аналитик Особого Отдела и повернулся к Ромину, который внимательно следил за тестом, который они устроили Павлу.— Думаю, мы сработаемся. Достойная нам придёт замена.
Все улыбнулись, а Ромин подумал, что, пожалуй, расследование в надёжных руках, а ему предстоит отчитываться перед Маркусом Грене, директором «Безопасности». Сегодня он потерял пятерых агентов, и не хотелось бы ему потерять и такого талантливого человека, как Павел Корышев. «Надеюсь, он сможет избежать ловушек». Вероятно, через несколько лет этот человек станет главой какого-нибудь аналитического отдела, но сейчас ему предстояло распутать весьма сложное и, как оказалось, странное дело.
Он вспомнил Булдакова. Андрей тоже отличался талантом, но скуп на эмоции. Очень большая потеря для ОМБ, и, несмотря на то, что его навязали люди сверху, Евгений Николаевич чувствовал, что агент и сам не знал, что происходит вокруг. Идёт очень тёмная и странная игра с непонятными целями и даже не известны игроки, не говоря уже о картах, что у них в руках.
Он не жалел, что назначил Соколова главой той группы, чей аналитический ум тоже не подвергался сомнению.
«Мы слишком поздно среагировали. Но нужно идти дальше, не оборачиваясь назад».
— Что ж, я пойду, побеседую с охранниками и учёными. Всё равно пока здесь не закончим, я вряд ли улечу,— сказал Ромин и направился наверх, хотя точно знал, что ничего нового уже не узнает.