— В принципе, разумно, — согласился Тилле, — другой дело, что найти его будет не так просто. Как вы полагаете, мистер Снорри?
— Найти его очень даже просто. Доктор истории и философии Томас Ларсен — он же Т.Лар. — тихо скончался примерно полгода назад.
— Откуда вы знаете, что он же?
— Т.Лар. — его литературный псевдоним для «КС-Монитор». Он под ним написал не меньше двух дюжин статей. А жил он в местечке Серебряные Холмы неподалеку от Пимбо.
— Так что же вы, черт возьми, сразу не сказали?! — взорвался Бликс.
— А вы не спрашивали, — равнодушно ответил Дин.
Тилле повернулся к терминалу и набрал несколько слов. Через четверть минуты пришел ответ.
— Получается, вы беседовали с двумя очень бодрыми покойниками, — заметил он, — и мне не терпится навестить одного из них.
— Прямо сейчас? — спросил Бликс, — до Пимбо верных 300 километров.
— Почему бы и нет? На «юле» долетим минут за 40. Кроме того, с усопшими традиционно общаются в темное время суток.
3. Визит (22 апреля, около полуночи)
Стандартный коттедж типа «бабочка» стоял на вершине пологого холма и был окружен сетчатой изгородью высотой в полтора человеческих роста. Дорожка упиралась в двустворчатые ворота, которые, как это ни странно, оказались открыты. Стоило войти внутрь, как на веранде коттеджа зажегся свет.
— Гостеприимное место, — заметил Тилле.
Бликс молча вынул из подмышечной кобуры пистолет-пулемет, демонстративно передернул затвор. Дин презрительно фыркнул.
Двустворчатые стеклянные двери веранды при их приближении бесшумно распахнулись. Первым вошел Дин, следом — Тилле и Бликс.
Посреди веранды стоял легкий круглый столик, окруженный креслами-качалками типа "надкушенное яблоко". Посреди стола стоял запотевший стеклянный кувшин и полдюжины высоких стаканов. За столом в свободной позе скучающего аристократа сидел загорелый худощавый человек лет 50, одетый в футболку и шорты.
— Присаживайтесь, — пригласил он, — чуствуйте себя как дома.
— Привет, Том, — сказал Дин, усаживаясь и доставая сигару, — надеюсь, ты избавился от аллергии на табачный дым?
— Более чем. Кури, сколько влезет. Кстати, в кувшине твой любимый мятный коктейль.
— Очень мило, что ты об этом вспомнил.
— Может быть, вы представите нас друг другу, — сказал Тилле.
— Разумеется. Доктор Ларсен — советник Тилле, инспектор Бликс.
На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь трелями ночных цикад за окнами. Потом Ларсен, с некоторым недоумением оглядев гостей, спросил:
— Что-нибудь не так?
— Доктор Ларсен, по нашим данным вы мертвы, причем уже довольно длительное время, — осторожно сказал Тилле.
— Пустяки. Это же не помешало вам наведаться ко мне в гости.
— Итак, на самом деле, вы живы. — резюмировал Бликс.
— Не хотел бы навязывать вам свое мнение по этому поводу, — сказал Ларсен, — тем более, как я понимаю, у нас есть другая тема.
— Хорошо, оставим это, — согласился Тилле, — вернемся к нашей проблеме. И, если можно, без троглодитского диалекта, на котором вы говорили с мистером Снорри.
Ларсен улыбнулся:
— Поскольку я в данный момент не при исполнении, то ритуалы не обязательны. Но при условии, что вы, в свою очередь, воздержитесь от своих служебных ритуалов.
— Договорились. Мы вас слушаем, мистер Ларсен.
— А я уже все сказал два часа назад. У меня с тех пор ничего не изменилось. Так что, это я вас слушаю, советник.
— Но вы же понимаете, — сказал Тилле, — что мы не можем взять этого засранца Марко и насильно засунуть в виртуализатор.
— Нет, не понимаю. Мое дело — гарантировать вам, что после предлагаемой операции этот тип сможет продолжать свою общественно-полезную работу по подстриганию кустов шариком или елочкой — он же, кажется, садовник, не так ли? Он сможет также продолжать смотреть футбол, пить пиво, трахать баб, голосовать на выборах, ходить в церковь. Иначе говоря, с вашей точки зрения, он не понесет никакого видимого ущерба. Остальное — ваша проблема.
— Почему вас не устраивает нормальная процедура уголовного преследования? — спросил Тилле.
— Есть две причины. Первая: на мой взгляд основная цель — это не наказание, а возмещение ущерба. Вторая: во всех аналогичных случаях, то есть когда потерпевшими были тейлмены, суд выносил невероятно мягкие приговоры. В данном случае, мой прогноз — три года тюрьмы и досрочное освобождение через полгода — год.
— В каждом конкретном случае могли быть смягчающие обстоятельства, — заметил Тилле.
— Верно. Это смягчающее обстоятельство мне известно. Оно заключается в том, что для среднего обывателя тейлмены — это «моль», то есть, в лучшем случае, антиобщественное явление, а в худшем — раса выродков, подлежащих физическому истреблению. Общество и подпавшие под пресс общественного мнения власти, в том числе судебные, более не рассматривают тейлменов в качестве граждан страны, пользующихся правом на защиту. Обвинительные приговоры по делам об убийстве, изнасиловании, истязании тейлменов выносятся лишь в случаях, когда оправдание просто не лезет в рамки закона.
— Ну, — заметил Бликс, — то, что вы предлагаете, тем более в них не лезет.
— Но пройдет немного времени, — продолжал Ларсен, как бы не заметив реплику инспектора, — и закон будет исправлен в угоду общественному мнению рилменов. Исправлен так, что насилие над тейлменом будет наказываться не строже, чем жестокое обращение с животными. Это при том, что тейлмены составляют, вообще говоря, весьма существенную часть населения.
— Давайте не будем обсуждать общие вопросы, — предложил Тилле, — у нас имеется конкретная задача: найти разумный компромис по делу Марко.
— Давайте. Только я пока не слышал компромисных вариантов.
— Есть только один компромисный вариант, — вмешался Дин, — поскольку, как утверждает доктор Ларсен, речь идет только о возмещении ущерба, надо оценить этот ущерб в деньгах.
— То есть вы готовы выплатить нам виру? — уточнил Ларсен.
— Готовы или нет — это вопрос к ним, — Дин движением головы указал на инспектора и советника.
— А о какой сумме может идти речь? — спросил Тилле.
Ларсен на некоторое время замолчал и уставился в потолок, как будто рассчитывал прочесть там соответствующие цифры. В конце концов это, видимо, ему удалось, поскольку он улыбнулся и назвал сумму.
— Сколько-сколько?
Ларсен молча достал ручку и лист бумаги, аккуратно написал число и передал лист советнику.
— Вы что, собираетесь купить крейсер?
— Вы спросили сумму — я ее назвал.
— Да это же грабеж! — взорвался Бликс.
— А вы полагаете, что человеческая жизнь дешевле? — поинтересовался Ларсен.
— Что скажете, мистер Снорри? — спросил Тилле.
— Вы хотели компромис — вот он, — ответил Дин, — другого я вам не найду.
— Я должен обдумать это, — сказал советник, поднимаясь со стула.
Его примеру последовали инспектор и Дин.
— Думайте, — согласился Ларсен, — у вас есть еще целая ночь и следующий день до захода солнца.
— Мистер Ларсен, — сказал Бликс, — вам придется поехать с нами.
— Вы, случайно, не забыли, что я — покойник?
— Это еще надо проверить!
— Проверяйте, — согласился Ларсен и растаял в воздухе.
Инспектор сочно выругался. На этом визит определенно можно было считать окончнным.
— Вы с самого начала знали, что это — голограмма? — спросил Тилле, когда «юла» взмыла в ночное небо и легла на обратный курс.
— Я бы сказал не «голограмма», а "фантом".
— Какая разница. Скажем, "объемное изображение".
— Разница большая, — возразил Дин, — фантом — это не просто изображение. Это проекция дубля в реальный мир. Вы с ним разговаривали. У вас в кармане лежит бумага, на которой он в вашем присутствии сделал собственноручную надпись.
— Последнее мне как раз и не понятно.
— Технически это не сложнее, чем управление изображением и звуком, — заметил Дин, — а вы теперь имеете более четкое представление о возможностях дублей. Мистер Бликс, например, не будет настаивать на том, что дубль — это просто автосекретарь, а Ларсен — стопроцентный покойник.