— Вы хотите сказать, что сможете на основе тех скудных данных, что у нас есть узнать больше о его личности?
— И это тоже, Гавр. Ну как, сыграем?
— Отчего же не сыграть?
Мы переместились в спальню. Я же вооружился кофейником, в котором оставалось ещё преизрядно кофе, пусть остывшего, но от этого не менее действенного напитка.
— Погодите будить его, Гавр. Начнём с азов, — Елисей Николаевич в предвкушении потёр ладони и нацепил на нос пенсне, сразу став похожим почему-то на Антона Павловича Чехова, каким я его помню по историческим фотографиям.
— Интересно… — меня тоже охватил азарт. Однообразие последних дней было радостно разбавить хоть каким-то развлечением. Тем более, что оно могло стать небесполезным. Хотя некоторую обиду я и затаил: Странник явно пытался ткнуть меня носом в грубые ошибки. Но я ведь всё же выполнил миссию! И без его тщательного изучения истории…
— Скажите, у Демиурга что-нибудь осталось из его личных вещей: платок с монограммой, фуражка?
— Нет. Фуражку мы оставили на хуторе, где я переодел его в гражданскую одежду. Карманы Алоиса были пусты. Погодите, солдатское бельё! Он всё ещё в нём.
— Хм, отлично. Хотя мне помнится, что в это время ещё не ставили штампов на солдатские кальсоны и рубашку. Но, возможно, мы найдём вышитые инициалы. Всё же, это немец! — и Странник, ловко расстегнув пуговицы на жилете Алоиса, пробежал пальцами по вороту нательной рубашки, напевая: «Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо!» — а вот и сюрприз, взгляните, Гавр, — он указал мне на изнанку засаленного края, где чёрными нитками кривовато были вышиты буквы A и H.
— Что ж, зовут его Алоис, а фамилия, значит, на букву Г? — заключил я.
— Возможно и на букву Х, Гавр. Не забывайте о возможной транскрипции немецкой фамилии. И ещё, я бы не торопился, и не был столь уверен, что имя Демиурга Алоис.
— Это почему же?
— А с чего бы ему называть настоящее имя человеку, возможно, солдату вражеской армии, своё истинное имя?
— Справедливо. Продолжим? Кстати, не факт, что сейчас в беседе он тоже будет говорить правду, — предупредил я.
— А мы не будем спрашивать его о том, о чём бы он сам не хотел нам поведать. Порой, Гавр, ответы на самые нейтральные вопросы несут в себе бездну информации.
В следующие пять минут мы пытались растолкать Алоиса, применяя все известные простейшие методы отрезвления: растирали уши, били по щекам, брызгали водой из графина, поили кофе, наконец. В итоге Алоис подскочил с кровати и ринулся в ванную. Где почти пять минут сидел на унитазе судя по красноречивому звуковому сопровождению, а затем гулко пил воду из-под крана. Слегка помятый, но достаточно бодрый он вернулся к нам в гостиную и первым делом, плюхнувшись в кресло, потянулся за остатками завтрака и кофе, любезно подлитого в чашку Странником.
— С добрым утром, герр Алоис, — немецкий Елисея Николаевича был безупречен, насколько я смог оценить. Разве что тщательно выговариваемые слова и их окончания всё-таки выдавали в нём иностранца.
— Доброе утро, — вежливо ответил Демиург, покосившись на меня.
В следующие четверть часа Странник действительно показал мастер-класс ненавязчивого экспресс-допроса. Он и в нашу первую встречу в Москве показал себя мастером коммуникации, но сейчас…это был высший пилотаж.
Не успел я оглянуться, как Алоис с неподдельной приязнью отвечал на вопросы Странника. Упоминание общих мест и знакомых, разделение чаяний и интересов немца, поддержание его довольно резких высказываний в сторону политического устройства как германии, так и стран-союзниц в этой войне, а также многое другое, — всем этим Странник, умело жонглируя словами, за феноменально короткое время расположил к себе Демиурга.
Умело уходя от прямого ответа, он тем не менее убедил Алоиса в его безопасности и высокой миссии, возложенной на него некими тайными представителями германского командования. Короче, столь качественно и за короткий срок задурил голову немцу, что я мысленно поаплодировал.
В результате не нужно было быть гением наблюдательности, чтобы выяснить из беседы некоторые новые небесполезные факты. Наш Демиург оказался связным в штабе 16-го Баварского резервного пехотного полка и до моего захвата довольно геройски воевал на западном фронте: во Франции, Бельгии и Фландрии. Алоис был даже награждён орденом Железного креста 2-го класса. Вот вам и дрищ! Ай да гефрайтер!
Вопросы о семье, родителях и малой родине гефрайтер лишь отшучивался, переводя разговор на другую тему. Видно, что ему льстило внимание столь важного чина, которым отрекомендовался Елисей Николаевич, эту легенду я всемерно поддерживал в разговоре, особо подчёркивая свой подчинённый статус. Даже сбегал за горячим кофе, по настоятельной просьбе Странника, которая внешне выглядела как приказ.