— Поможешь мне обработать рану? Тогда я скажу тебе, — сказала я, сохраняя низкий голос. Я не хотела ссориться и знала, что ей нужны ответы, но мне нужно было еще несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Чтобы подготовиться.
Она сочтет меня сумасшедшей - этого не избежать, - но, надеюсь, она хотя бы поверит мне. Она была единственным человеком на планете, который мог поверить.
Снова хмыкнув, она закатила глаза, прежде чем наконец ответить.
— Хорошо, но лучше бы у тебя было чертовски хорошее объяснение, — сказала она, глядя на осколки стекла на полу возле наших ног. Я уберу его, как только мы разберемся с моей рукой. — Мне нравилось это зеркало.
Леннон отвела нас в ванную, достала из-под раковины аптечку и принялась обрабатывать мою руку. Она вымыла ее и протерла спиртом - несмотря на мои жалобы - прежде чем склеить кожу обратно. Я молча наблюдала за происходящим, не считая редких мычаний или шипений, когда боль становилась слишком сильной, полностью восхищенная тем, как мастерски она все делает. Как будто она уже делала это много раз, хотя так оно и было.
Когда мы были маленькими, Леннон обрабатывала некоторые царапины и ссадины нашей матери, которые она пыталась списать на несчастные случаи. Несмотря на замысловатые истории о том, как синяки случайно появлялись по всему ее телу, мы знали правду. Леннон приготовила пакеты со льдом и узнала о медицине больше, чем должен был знать любой одиннадцатилетний ребенок. Она была спокойна, решительна и уверена в себе, когда наматывала бинт на мою руку.
Закончив, она на мгновение встретилась со мной взглядом, уголки ее рта приподнялись в ухмылке.
— У меня было свидание, вот почему меня здесь не было. Прости, что напугала тебя, но обещаю, Чарли безвреден.
Я замерла, мои брови взлетели в удивлении. Свидание? Леннон никогда не упоминала о парнях и тем более не говорила мне, что они ей нравятся. Я не знала, что и чувствовать, задаваясь вопросом, почему она никогда не говорила об этом раньше. Неужели ей раньше никто не нравился? Или она взяла за правило не говорить мне об этом? Почему мы перестали делиться секретами, как раньше?
В груди вспыхнула ревность, но я оттолкнула ее. У меня не было никого, кроме Леннон, но у нее было бесчисленное множество друзей из колледжа. Очевидно, что у нее были парни. Она не виновата, что популярнее меня, и мне просто нужно было смириться с тем, что я не буду вечно самым важным человеком в ее жизни, как она в моей.
— Это… мило, — сказала я, изо всех сил стараясь поддержать ее. Не зная, что еще сказать, я решила сосредоточиться на положительных моментах. Она была в безопасности, а не в беде, как я думала. Тень не забрала ее и не причинила ей вреда, и мои душевные терзания оказались напрасными. Она была в безопасности, и это было все, что меня действительно волновало. — Ему лучше быть хорошим, иначе я его похороню.
Она рассмеялась, любуясь своей работой на моей костяшке.
— Все готово. Больше никаких ударов по неодушевленным предметам, договорились?
Я кивнула. Урок определенно усвоен.
— Если тебе нужно выместить агрессию, иди в спортзал, — добавила она. — Там есть боксерские груши, которые можно побить.
— Ха-ха. — Мой тон был насмешливым, но это была не самая плохая идея. Помимо спортивных парней, которые часто посещали спортзал в перерывах между занятиями, я не слышала о нем ничего плохого. Здание было построено недавно на южной стороне кампуса, и оно было бесплатным. — Я подумаю об этом.
Леннон помогла мне убрать осколки зеркала, хотя я сказал ей, что справлюсь одна. Либо она не доверила мне собрать все мелкие осколки, либо решила, что я снова начну на него замахиваться, что вполне возможно. С тех пор как она вернулась домой, я больше не видела ни намека на тень. Меня немного беспокоило, что он снова появится в зеркале, пока я собираю осколки, но, к счастью, этого не произошло.
Мы дважды пропылесосили, стараясь убрать все осколки с ковра, и, закончив, сели за крошечный обеденный стол. Вымотанная и потная, я чувствовала тупую пульсацию за виском, которая билась в такт с пульсом в моей руке.
Сердцебиение участилось, когда Леннон встретилась со мной взглядом, потому что я понимала, о чем она думает, без слов. Она ждала объяснений, и я нервничала, пытаясь их дать.
— Ты не сможешь избегать меня вечно, — сказала она, поджав губы. — Я знаю, где ты спишь.
— Знаю. — Я тяжело вздохнула, перебирая в уме, как лучше все объяснить. У меня было достаточно времени и я должна была все идеально спланировать и запомнить, но так явно не получалось. У меня язык отнимался при одной мысли о том, чтобы произнести эти слова вслух. — Ты подумаешь, что я сошла с ума.
— Не подумаю. — Леннон покачала головой. — Кроме того, ты даже не дала мне шанса принять решение. Откуда тебе знать, что я подумаю?
Я колебалась.
— Потому что я думаю, что я сумасшедшая.
Уголок ее рта дернулся, и в квартире воцарилась тяжелая тишина. Я пересела на свое место, разрывая зрительный контакт и позволяя своему взгляду блуждать по комнате.
Как она могла думать, что я в здравом уме, если мне казалось, что я медленно схожу с ума?
Тень была самым большим секретом, который я когда-либо хранила, единственной вещью, которую я никогда ей не рассказывала, но я больше не могла держать это в себе. Если бы я не призналась ей в том, что чувствовала, что видела, она бы это так не оставила. Не после того, как она нашла меня сегодня без сознания и в крови.
Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение, затем еще один. Тревога ползла по позвоночнику, вызывая тошноту.
— Пообещай, что не будешь считать меня сумасшедшей. — Я снова встретилась с ней взглядом.
— Джо, ты не сумасшедшая, — возразила она, сложив руки на столе. — Я знаю тебя всю жизнь. Просто скажи мне, что тебя беспокоит. Обещаю, я не буду тебя осуждать.