Но опять же, каламбур с коробкой сока был слишком хорош, чтобы его пропустить.
Я так погрузилась в свои мысли, мои глаза прыгали между всеми крошечными черно-белыми рисунками, что я не заметила, как клиент Маркуса ушел. Как он так быстро нанес Санидерм на свежие чернила и вышвырнул его за дверь, я не могла понять, но решила не углубляться в этот вопрос. Возможно, сегодня вечером он был особенно эффективен.
— Думаю, я выберу вот этот, — сказала я, держа эскиз и указывая на лавовую лампу.
— Все для тебя, куколка.
Он схватил бутылку дезинфицирующего средства и приступил к уборке своего рабочего места, не обращая внимания на явное раздражение на моем лице.
Это бесплатная татуировка, Джови. Бесплатная.
Я могла смириться с этим и пережить сеанс, особенно учитывая, насколько редко можно было получить бесплатную татуировку. Хотя он явно не собирался делать это с превеликим удовольствие.
Когда место было очищено и машинка перезагружена, Маркус сел и надел новый комплект перчаток, прежде чем его взгляд поднялся и встретился с моим.
— Ты хочешь, чтобы я сидела на столе?
Это был простой вопрос, достаточно невинный, но блеск в его глазах подсказал мне, что я пожалею об этом еще до того, как он откроет рот.
— Если хочешь, можешь сесть мне на колени, но стол тоже подойдет.
Мои щеки запылали, но не в хорошем смысле. Я была почти поражена его наглостью и задавалась вопросом, приберег ли он все свои остроумные реплики только для меня или он всегда был таким противным. Мне нравилось давать людям презумпцию невиновности, но я склонялась к последнему.
Гримасничая я села на стол и показала ему место на предплечье, где хотела сделать татуировку. Он приступил к подготовке места для татуировки и нанес трафарет прежде, чем я успела угадать его расположение.
— Хочешь посмотреть в зеркало, как это будет выглядеть? — спросил он, что было главным правилом в нашем салоне. Даже если клиент видел трафарет, мы всегда советовали ему посмотреть на его расположение в зеркале. Иногда, не часто, они меняли свое мнение, но мне хотелось держаться как можно дальше от своего отражения.
— Нет, — ответила я, глядя на фиолетовые чернила, окрашивающие мою кожу. — Давайте покончим с этим.
— Хорошо, тогда приляг для меня.
Вероятно, он не имел в виду ничего плохого – хотя на данный момент я не была в этом уверена – но от его слов у меня все равно побежали мурашки по коже.
Я сделала, как он велел, легла и расположила руку так, чтобы он мог добраться до трафарета. Теперь я сильно сожалела о своем выборе - юбка и укороченная рубашка, обнажавшая бледную полоску кожи и пупок.
Я поклялась, что больше никогда не буду пропускать день стирки. По крайней мере, я надела армейские ботинки, и я смогу дать ему пинок под зад, если он попытается что-то сделать.
Мои нервы накалились, когда тату-машинка ожила, покалывая мою кожу, но это было не из-за того, что я боялась боли. Я не боялась. На самом деле я надеялась, что боль поможет урегулировать постоянную борьбу мыслей и эмоций внутри меня. Я хотела, чтобы она заглушила все на те несколько минут, которые потребовалось бы, чтобы навсегда оставить след на моей коже.
Когда игла коснулась меня, боль пронзила мои мысли, разбив их вдребезги. Было не так больно, как от крыльев на спине - место их соприкосновения с позвоночником было неприятно, — но укол оказался острее, чем я ожидала.
— Ты как, куколка? — спросил Маркус, проводя иглой по одной из линий. — Дай мне знать, если тебе понадобится сделать перерыв.
Я засмеялась, оставаясь неподвижной, игнорируя желание встретиться с каждым вылетавшим из него «куколка, малыш» или чем-то подобным. Опять же, я держала это при себе.
— Я в порядке, клянусь. Мне нравится боль.
— О, извращенная девчонка. Мило.
Я моргнула раз, два, постоянно потрясенная дерзостью этого человека. Моя челюсть сжалась, но я отказалась воспринимать его замечание. Оно того не стоило, но я определенно собиралась поговорить об этом с Люком завтра. Если он так разговаривал с сотрудником «Getting Stabby», то непонятно, как он разговаривал с клиентами, которые ему платят.
Еще несколько минут, Джо.
Еще несколько минут. Я могу это вытерпеть.
Острая боль перешла в более тупую, жгучую, но она не была невыносимой. Она хорошо помогала мне отвлечься от назойливых комментариев Маркуса и тени. На мгновение моя голова наполнилась белым шумом, совпадающим со звуком татуировочного пистолета, в ней не было ни мыслей, ни конфликтов, ни стресса.
Это было прекрасно, успокаивающе, расслабляюще.
Все, на что я надеялась.
Пока я не открыла глаза...
Там, в поле моего зрения, было темное пятно. Оно было больше обычного, закрывало другую сторону салона, отчего у меня кожа покрылась мурашками. Я смотрела прямо в потолок, слишком боясь посмотреть, исчезла ли тень, хоть мне и хотелось, чтобы он ушел. Через пару мгновений тень раздулась, становясь больше и темнее.
Я тяжело сглотнула.
— Почти готово, — сказал Маркус, хотя я его почти не слышала.
Мой мозг снова был поглощен мыслями, которые кружились и налетали друг на друга, пока я пыталась сдержать сердцебиение.
Я потерпела неудачу.
Помедлив, я посмотрел направо, сосредоточившись на темной тени, нависшей над столом. Я ожидала, что она исчезнет, растворится в небытие, как это обычно происходило, когда я пыталась увидеть непосредственно его, но этого не произошло. Тень осталась, ее массивная фигура висела в нескольких футах от меня. Капюшон и плечи были видны, но детали были искажены, размыты темными, клубящимися тенями.
Я затаила дыхание, глядя на то место, где должно было быть ее лицо. Темная энергия обрушилась на меня, проникая в мои мысли и заставляя забыть о татуировке. Я забыла о Маркусе и салоне. Я забыла обо всем, когда мое сердце билось о ребра, и мне было интересно, что сделает тень.