Затем, в мгновение ока, она исчезла. Мой рот открылся.
Какого черта?
— Все готово, — сказал Маркус, снова нарушая ход моих мыслей. Я едва могла поспевать за тем, что происходило в моей голове. Я так отвлеклась, что даже не заметила, как внезапно стало тихо. Тату-машинка была выключена, ее постоянный гул умолк.
Я заморгала, убежденная, что тень вернется, если я подожду достаточно долго, но этого не произошло. Я поспешно села, глядя на татуировку, хотя в тот момент было неважно, как она выглядит. Я была готова слезть со стола и убраться из салона.
— Выглядит великолепно, — пробормотала я, даже не слыша свой голос. Я почти не видела тату, страх разъедал меня и мешал думать о чем-либо еще, но она выглядела как на эскизе. Просто, мило, без теней.
— Спасибо.
— Без проблем. — Он подмигнул мне, от чего у меня побежали мурашки по коже. — Давай я сделаю несколько фотографий для своего портфолио, а потом мы наложим на нее пленку.
Я не хотела ничего фотографировать. Мне даже не хотелось наносить санискин на татуировку, потому что в конечном итоге я просто сняла бы их в течение дня. Я ненавидела это дерьмо. Больше всего мне не хотелось оставаться здесь ни на секунду дольше, чем нужно.
Мне хотелось броситься к двери и уйти из тату-салона, который внезапно показался мне слишком маленьким.
Я хотела максимально дистанцироваться от Маркуса.
Я хотела уйти прежде, чем тень появится снова.
— Конечно, без проблем, — нетерпеливо сказала я, протягивая предплечье.
Маркус достал телефон и открыл приложение камеры, нахмурившись, выстраивая кадр. Я замерла, переводя взгляд с татуировки на его взволнованное выражение лица. В чем, черт возьми, его проблема?
— Освещение неправильное, — пробормотал он наконец, почесывая затылок. — Почему бы тебе не встать у стены? Там немного лучше.
Я нахмурилась. Просьба была странной, по крайней мере, и мне было интересно, в чем разница. На мой взгляд, освещение было довольно равномерным, но что я могла знать?
— Хорошо, — сказала я, вытягивая это слово и соскальзывая со стола. Я старалась не выглядеть раздраженной, хотя с каждой секундой мне хотелось уйти все сильнее. Я была слишком милой, слишком вежливой вместо того, чтобы послать Маркуса нахуй. Я пошла первой, встала на предложенное им место и неуклюже позировала, выставив предплечье вперед.
—Так?
Он подошел ближе, но недостаточно близко, чтобы рассмотреть детали татуировки, наблюдая за моим изображением на экране своего телефона. — Да, теперь повернись в сторону.
Я хотела возразить, но последовала его указаниям, чувствуя себя все более неуверенно по мере того, как шло время. Что он делает? Он сделал шаг ближе, но угол камеры все еще казался неправильным. Если он не фотографировал татуировку, то что он делал…
Мое сердце остановилось, и кровь отхлынула от моего лица. Неужели этот ублюдок действительно фотографировал меня в моем наряде? Я не могла быть уверена, но это выглядело именно так.
Он подошел еще ближе, делая вид, что рассматривает мою татуировку, прежде чем я убрала руку. Каждый тревожный звоночек в моей голове зазвенел, крича, когда дискомфорт в моем кишечнике начал взрываться.
— Что ты делаешь? — спросила я, заставляя себя казаться смелее, чем ощущала на самом деле. Меня охватила паника, мрачные мысли заполонили мой разум.
Бежать. Бежать. Бежать.
Тонкий голосок в моей голове был непреклонен, но я оставалась на месте.
— Просто фотографирую твою татуировку, куколка, — сказал он, и его приторно-сладкий голос вызвал у меня тошноту.
— Думаю, у тебя достаточно фотографий. — Я повернулась, чтобы обойти его, но он перегородил мне путь и поднес свой телефон к моему лицу.
— Еще одна, и все готово, — сказал он, делая снимок. — Видишь, это было не так уж и плохо? А теперь давай я нанесу Санидерм.
Мой желудок скрутило при мысли о том, что руки этого мужчины снова окажутся на мне, и я покачала головой. К черту санидерм. Я заверну его в полиэтиленовую пленку, когда приду домой.
— Все в порядке, — заверила я его. — Мне пора идти.
Я снова попыталась обойти его, но он преградил мне путь.
— Какого черта, Маркус?
Улыбка искривила его рот, но не коснулась глаз.
— Ты же не хочешь, чтобы у тебя было заражение, не так ли, куколка?
В моей груди всколыхнул гневный огонь, и я прищурила на него глаза.
— Если ты еще раз назовешь меня куколкой, я засуну в твой рок кулак. А теперь, если ты меня извинишь...
Я снова попыталась обойти его, но он в третий раз преградил мне путь, схватив меня за плечо и крепко удерживая на месте.
— Ты не уйдешь, пока я не разрешу, — сказал он сквозь стиснутые зубы, его темные глаза безжалостно смотрели на меня.
Мое сердце замерло, весь воздух выбился из лёгких. Я определенно не так представляла себе эту ночь, и не собиралась оставаться здесь и выяснять, чем, по его мнению, она должна закончиться.
— Черта с два.
Я сжала свободную руку в кулак и сильно замахнулась. Мои костяшки пальцев так сильно ударились о его челюсть, что его голова дернулась в сторону, но он не отпустил меня и не ослабил хватку.
— Ты тупая сука.
Маркус толкнул меня спиной к стене, моя голова ударилась о шлакоблок, и перед глазами вспыхнул свет. Я попыталась сориентироваться, когда его другая рука обвилась вокруг моего горла, сжимая так, что я перестала дышать.
— Отпусти меня, — выдавила я, пнув его в голень. Он вздрогнул, но его хватка на мне все еще была железной.
В голове проносились воспоминания: моя мать попадала в подобные ситуации, парни на студенческих вечеринках загоняли меня в угол и заставляли фотографироваться с ними, пока они лапали меня в тени. Все нахлынуло с новой силой, учащая сердцебиение до удара о ребра. Пульс стучал у меня в ушах.