Нет. Нет нет нет.
Я повторяла это слово снова и снова, борясь с его захватом, впиваясь ногтями во все открытые участки кожи.
Этого не должно происходить. Этого не могло случиться.
Я зажмурила глаза и подумала о Леннон, и мой разум затуманился. У меня быстро кончался кислород, мои конечности стали тяжелыми. Мои легкие горели, когда я задыхалась, а Маркус просто стоял и смотрел на меня с дерьмовой ухмылкой, искривившей его рот.
— Ты собираешься вести себя как хорошая девочка и делать то, что я скажу? — спросил он, наклонившись так близко, что я почувствовала, как тепло его дыхания разливается по моей коже.
— Пошел... ты… — выдавила я, и его пальцы сильнее сжали мое горло.
— Ты научишься, куколка, — сказал он, проведя языком по линии моего подбородка. Я дрожала и дергалась, борясь, но не могла сдвинуться с места.
Мне хотелось сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы не дать ему сказать последнее слово, но не могла произнести ни звука. Он сдавливал мне горло, и мне не хватало воздуха. Я не могла дышать, не могла пошевелиться. Я была полностью в его власти.
Я открыла глаза, чтобы посмотреть на него, надеясь, что яд в моем взгляде передаст все, что я хотела сказать, но секундой позже перед моим взором появилась тьма. Она сгущалась, отталкивая Маркуса и скидывая его пальцы с моего тела, но это не помешало мне рухнуть на пол.
Я хватала ртом воздух, борясь с тьмой, затуманивающей мое зрение, но дышать все равно было тяжело. Воздух был слишком разрежен. Невидимая сила навалилась на меня, угрожая раздавить меня, и когда я вытянула шею, чтобы посмотреть на Маркуса, я обнаружила высокую фигуру в капюшоне, стоящую в пространстве, которое было пусто несколько секунд назад.
В отличие от тех случаев, когда я видела его раньше, вокруг его ног не вились клубы дыма. Каждая деталь черной мантии, скрывавшей его, была чиста как хрусталь, а сила, которую он излучал, не была похожа ни на что, что я когда-либо чувствовал.
Теневая фигура больше не была просто тенью.
Глава 12
Aether
Мощная энергия. Она пронзила мои вены, словно жидкий огонь, пока я наслаждался обильным страхом в воздухе, поджигая каждую мою мышцу. Я был жив так, как не был более тысячи лет, становясь сильнее с каждой секундой.
Я сделал это.
Мне наконец удалось прорваться сквозь завесу, и, хотя я все еще чувствовал узы, связывающие меня с адом, она были слабыми. Она больше не могла тянуть меня назад против моей воли, и прошло несколько минут, прежде чем я полностью разорвал ее.
Свобода была так близка, что я мог ощутить ее вкус вместе со сладким привкусом ужаса, накатывающим на меня волнами. Я глубоко вдохнул, поглощая воздуха как можно больше.
Лишенный магии и проклятый в самых черных недрах ада, я никогда не знал, смогу ли я действительно выбраться из тюрьмы. Я так долго пытался, кропотливо пробиваясь сквозь завесу последние три года, и чувствовать, как возвращается моя магия, как я вновь обретаю славу, которой меня так несправедливо лишили, было немыслимым благословением.
И самая приятная ирония? Я понятия не имел, как мне это удалось.
После бесчисленных дней и бессонных ночей борьбы с завесой, борьбы за побег из моей вечной тюрьмы, все, что мне потребовалось, это увидеть, как этот отвратительный мужчина положил руки на мою смертную, чтобы высвободить во мне безудержную ярость, достаточно сильную, чтобы прорваться сквозь миры и сжечь этот мир. До пепла.
Он съежился передо мной, запах мочи наполнил воздух. Какой жалкий мешок из плоти и костей. Покончить с ним было бы слишком легко. Взмах моей руки разорвал бы его пополам, но он не заслуживал быстрой смерти. И он не заслуживал безболезненной смерти.
Он заплатит за прикосновение к тому, кто принадлежит мне.
Моя. На этот раз это слово имело другой вес, и я пробовал его снова и снова. Я знал, что она принадлежала мне с того момента, как я впервые увидел ее, но это всегда было ради моей собственной выгоды. Мне нужна была ее душа, чтобы освободиться. Я хотел использовать и пытать ее, разрушить и поглотить, пока ничего не останется, но теперь…
Я хотел защитить ее, спасти ее.
Я оторвал свое внимание от никчемного мужчины, мой взгляд упал на Джови. Она с трудом поднималась с пола. Она была такой драгоценной, такой хрупкой и такой напуганной.
Черт возьми, как же она была прекрасна, когда дрожала.
Я так долго наблюдал за ней, провел сотни часов в ее жизни без ее ведома. Я узнал о ней все, запомнив каждый аспект и характерную черту. Я знал о ней все, и, очевидно, знал ее лучше, чем самого себя.
Как я мог быть настолько слеп к происходящему?
В какой-то момент, в течение бесчисленных дней, которые я провел рядом с ней, наблюдая за ней, приближаясь к ней, я стал жертвой ее обаяния. Я подошел слишком близко, позволил ей проникнуть слишком глубоко в мое существо. В какой-то момент я заявил свои права на хрупкую смертную, которой суждено было стать моим спасением.
Моя смертная. Моё избавление. Моя погибель.
Переведя взгляд обратно на дрожащий мешок с мясом передо мной, я усмехнулся, когда он всхлипнул. Внезапно, словно окончательно придя в себя, он бросился бежать, но далеко не убежал. По взмаху моей руки он застыл на месте, неподвижный, как труп.
Я поцокал языком.
— Куда собрался, падаль?
Еще один взмах моей руки приблизил его ко мне, его туфли волочились по мрамору против его воли. Его глаза расширились, когда расстояние между нами сократилось, и он оказался всего в нескольких дюймах от меня, я снова засмеялся.
— Думаешь, сможешь прикоснуться к тому, что принадлежит мне, и остаться целым и невредимым? — спросил я, понизив голос.
Я медленно обошел его, пытаясь определить, какую его часть расчленить первой. Может, лишить его глаз за то, что он так пристально смотрел на мою смертную? Или отрезать его член за те мерзкие вещи, которые он планировал с ней сделать? От одной мысли о том, что он прикоснется к ее идеальной киске, во мне вспыхнула новая волна ярости, и я резко остановился.