С тем и зашагал по дороге, торопливо и целеустремленно. Теперь ему надо было не просто добраться до места своего нового назначения, а еще и доложить о происшествии с летчиком своему новому начальнику. Как бы там ни было – жив летчик или нет, но проверить это всенепременно надо. А единственный, кто мог указать на карте место примерного приземления нашего пилота, был он – Глеб Шубин.
Глава вторая
До указателя добраться было просто. Но затем вышла заминка: он сообщал сразу о трех дорогах, и ни одна из них не могла показать Шубину, где ему искать штаб группы. Никого, кто мог бы уточнить дорогу, как назло, поблизости не было. Только какой-то рыжий тощий и шелудивый пес сидел у указателя и с тоскливой надеждой смотрел на Глеба, надеясь на подачку.
– Что, дружище, – обратился к нему Шубин. – Лопать хочешь?
Он достал из вещмешка кусок хлеба и, немного подумав, остатки сахара и кинул псу. Тот с жадностью все проглотил в один миг и снова вопросительно стал смотреть на Шубина.
– Нет у меня больше ничего, – вздохнул Глеб и развел руками.
И тут за его спиной раздался голос. Шубину он показался знакомым, и он в удивлении оглянулся, чтобы проверить свою догадку. По дороге в его сторону шел невысокого роста коренастый светловолосый человек средних лет. Он вел за повод хромающую лошадь и ласково выговаривал ей:
– От знал бы я, Лыска, шо ты така дюже хитрая, то взял бы лучше Пегого, а не тебя. От кажи мне, злыдня, где ты умудрилась потерять пидкову, и притом той же самой копытой наступить на цвях? Теперь что мне говорить командиру, когда он спросит, где тебя, Микола, столько времени носило?
При этих словах он повернул голову и, увидев Шубина, встал как вкопанный и, вытаращив глаза, открыл рот, из которого полился такой поток слов, что Глеб невольно рассмеялся. Он узнал этого человека по голосу и по его удивительно мягкому украинскому говорку, еще не видя его. А теперь и тот, не ожидая такой встречи, был несказанно удивлен.
– Мама моя дорогая! – воскликнул он, всплеснув руками и чуть присев. – Так неужто же это сам старший лейтенант Шубин тут стоит передо мной собственной персоной?! Ой, извиняйте Миколу, товарыщ капитан, не распознал сразу ваших погон! – снова всплеснул он руками и, бросив повод, поспешил навстречу Шубину.
Глеб с улыбкой протянул ему руку, и тот затряс ее так энергично, словно хотел оторвать.
– Здорово, Микола! – ответил на его приветствие Глеб, узнав в бойце одного из радистов штаба 290-го полка 113-й стрелковой дивизии, вместе с которым он когда-то выходил из окружения в далеком сорок втором году.
Старшина Микола Яценюк был не просто одним из радистов полкового штаба, а лучшим его радистом. При выходе из окружения он был ранен, как и многие, кто тогда выжил и вышел из жуткой мясорубки, устроенной остатками 113-й немецкой дивизии в Баганском урочище.
– И вам доброго здоровичка, товарыщ капитан Шубин, – радостная улыбка не сходила с круглого лица Миколы. – Какими такими тропами вы к нам пробрались?
– Да вот, – показал Глеб на указатель, под которым все так же уныло сидел рыжий пес, – ищу гвардии полковника Соколовского. Меня к нему направили…
Он не успел договорить, как Микола перебил его новым радостным восклицанием.
– От то добре! Так значит, вы к нам теперь в разведку? Я ведь зараз вас к командиру и доставлю. Тут недалече, идемте со мной. Ах, вот так зустрич! – качал он головой, снова берясь за повод и направляясь в сторону, которая на указателе значилась как «Хозяйство Семенихина».
По дороге в штаб рот Миколы не закрывался ни на секунду. Он то начинал расспрашивать Шубина, где его носило все эти два неполных года после выхода из котла, то, не дожидаясь ответа, начинал сам рассказывать о себе, потом снова сбивался с рассказа на вопрос о Глебе и об остальных, кто тогда выходил с ними из окружения. И так все время – по кругу.
Глеб, которому и рта не давали открыть, не обижался на Яценюка. Он и сам был рад этой встрече, и только молча улыбался, слушая болтовню радиста и вспоминая пережитые ими когда-то события заново. Так они шли еще с километр, углубляясь в лес. По дороге, а, вернее, по натоптанной людьми, лошадьми и телегами прогалине, им все чаще стали встречаться бойцы. Все были чем-то заняты, но без особой суеты и спешки, словно и не было в нескольких десятках километрах от них лютого врага. Заслышав веселый говорок Яценюка, они оборачивались и, улыбаясь, смотрели на него, а потом их взгляд переключался на Шубина, и тогда в нем проскальзывало любопытство и вопрос.
– От мы и на мисте! – внезапно прервав на полуслове свои воспоминания, воскликнул Микола и громко окликнул стоявшего у входа в недавно выстроенный блиндаж паренька: – Теткин, прими у меня Лыску, да кажи Митрию, чтобы он ей левую переднюю ногу посмотрел, бо она, страхолюдка така, умудрилась гвоздь на дороге найти.