— Безумно рада встрече. Урд, и откуда же у тебя такие замечательные знакомые?
— Спросила бы лучше, откуда у него такие деньги, — ехидно посоветовала женщина. — Не на нуждах же местной голытьбы он состояние сколотил.
И правда. Что-то раньше Лика об этом не задумывалась.
— И давно вы у нас резидентом заделались, сэр?
— Иди ты! Я всего лишь делаю свою работу. Я информацией торгую, информацией! Кто ж виноват, что они хорошо платят?!
— О, а ты говоришь — заставили, заставили… да, сдать друга наемникам — мерзко, а спецслужбам — это же благое дело! Высокооплачиваемое, к тому же!
На душе стало мерзко. Одно дело — знать, что тот, кого ты считаешь другом — скользкий и подлый тип, и совсем другое — почувствовать это, так сказать, на практике. Но отвлекаться на эти переживания нет времени: попала в переплет — надо как-то выкручиваться. Что-то ей подсказывало, что сделать это будет ох как непросто. Но для начала неплохо бы узнать, не собираются ли ее порешить прямо здесь.
— Как-то странно, что ты решила раскрыть карты. Не знала, что Разведка вот так открыто работает, — может, она такая честная от того, что из этой комнаты ни Лика, ни Урден уже не выйдут?!
— Не всегда, — снизошла до объяснений разведчица. — Но скрываться в данном случае нет резона.
«Отлично. И в каком же смысле это понимать?»
— И если ты задаешься вопросом «не собираются ли меня убрать», то — нет. Не сейчас, по крайней мере. А может, и вовсе.
— И от чего зависит окончательный ответ?
— Исключительно от твоего благоразумия. Неожиданно, правда?
«А еще не очень правдоподобно. Но, по крайней мере, у меня может появиться время, чтобы подумать.»
— Ладно. Что тебе нужно от меня?
— В первую очередь, те документы, которые ты должна была передать… кстати, кому?
— Понятия не имею. Наемники, которые задают много вопросов, долго не живут.
— Хорошо, к этому вопросу мы вернемся чуть позже, — не стала настаивать разведчица. Видимо, такого ответа она и ожидала, и спросила больше для проформы.
«Ободряюще, что здесь еще скажешь. Крепко же я влипла. Но что, если попробовать выгадать с этого хоть что-то? У Силы странное чувство юмора, может, что и выйдет…»
— Кстати. Меня втянули не пойми во что, а я с этого и ломаного гроша не получила. Так что я получу за то, что отдам твои драгоценные документы?
— Жизнь — уже мало? — возмущение в голосе женщины было каким-то вялым и неубедительным. Насколько Лика могла судить, это означало, что торг уместен. Значит, можно быть немного смелее.
— Не вижу никаких гарантий того, что за мной перестанут охотиться. Или ты обзвонишь всех своих конкурентов и скажешь, что уже нет смысла тратить деньги, пытаясь до меня добраться?
— По крайней мере, за тобой не будут охотиться имперские спецслужбы, а это уже немало.
— А что, если я откажусь сотрудничать?
— Поверь мне, не откажешься, — несмотря на скудное освещение, Лика готова была поспорить, что собеседница улыбается. — Я могу быть очень… убедительна.
Лика терпеть не могла, когда ей угрожали, но вступать в открытую конфронтацию с имперской разведчицей в столице Империи было бы, мягко говоря, неразумно.
— Это я так, чисто из любопытства спросила. Но, если подумать, то без меня ты бы гонялась за этими документами еще неизвестно сколько. Справедливо будет, если я с этого хоть что-то получу, помимо кучи проблем.
— Да, но жизнь вообще ужасно несправедлива. Впрочем, — имперка сделала паузу, будто задумавшись о чем-то, — у меня есть некоторые денежные ресурсы, которыми я могу свободно распоряжаться. В конце концов, мне же проще, если у тебя будет меньше поводов выстрелить мне в спину. Сколько тебе обещали, когда дали контракт?
«Хммм… и правда, сколько?»
— Пятнадцать тысяч, — «подумаешь, немного преувеличила… да эта дамочка в день больше тратит, я уверена!»
— Восемь. И не кредитом больше.
— Хотя бы так. Похоже, я не в том положении, чтобы торговаться.
— Рада, что у тебя хватает ума это понять. А теперь веди. Не хочу торчать в этих трущобах дольше необходимого.
«Никто не хочет. Не у всех есть, куда идти.»
— А… а что насчет моего вознаграждения? — вмешался Урден, решив, что о нем все забыли.
«Радовался бы, идиот!»
— С вами работает отдел аналитики. С ними и связывайтесь, я не в курсе ваших договоренностей, — с этими словами разведчица вышла из комнаты, больше не обращая на брокера, возмущенно хватающего ртом воздух, никакого внимания. Лика поспешила за ней, пока промедление не было расценено как попытка к бегству.
Когда они оказались на улице, у Лики наконец-то появилась возможность толком рассмотреть свою попутчицу. Хм, почему-то в квартире та казалась куда старше. А так… лет двадцать — двадцать пять, вряд ли больше. Внешность у девицы была интересной, запоминающейся — и как ее вообще в Разведку взяли? Впечатление от ее на редкость хорошенькой мордашки портило разве что вызывающе-надменное выражение на ней, да разный цвет глаз. Сначала Лика решила, что это лишь игра света, но оказалось, что один глаз у Айсард действительно имел кроваво-красный оттенок. Было какое-то научное название у этой мутации, но Лика его не помнила. Да и какая, собственно, разница?
«Как бы не нарваться на грабителей по дороге. Эта фифа явно недооценила уровень нищеты в Коридоре, когда косила под местную. Большинству здешних обитателей ее одежда покажется возмутительно дорогой.»
Но добрались они без приключений (если не считать чересчур пристального внимания нескольких ребят из «корускантских ранкоров», самой крупной уличной банды в районе), так что по дороге у Лики было время подумать о своем положении. Весьма безрадостном положении, если вдуматься. Ведь даже если предположить, что агентша действительно оставит ее в покое, то оставались еще те, кто также охотился за документами. А с ними она теперь точно не договорится.
«Будем решать проблемы по мере их поступления. Проблема номер один сейчас идет рядом, а не находится неизвестно где. И если мы действительно разойдемся миром, это будет настоящее чудо…»
Наемница обитала в чем-то, что стыдно было назвать даже жилым домом: ночлежка, не более. Что неудивительно: солдаты удачи вообще редко задерживались подолгу на одном месте, зачастую проживая в гостиницах или — те, кто побогаче — на борту своего корабля, и потому предпочитали не тратить свои кровно (часто в прямом смысле) заработанные кредиты на пристойное жилище. Освещение на этой улице практически отсутствовало, поэтому перед Исанн стоял нелегкий выбор: смотреть по сторонам, отслеживая возможную опасность, или себе под ноги. Совмещать получалось плохо. Ее спутница, кажется, подобных проблем не испытывала, что раздражало разведчицу еще больше.
— Осторожно, здесь где-то…
— Вижу, — прямо перед входом развалился какой-то пьяница. Исанн неласково ткнула того под ребра носком сапога. Реакции не последовало.
— Перешагивай. Он так уже третий день валяется.
«Нет, я конечно, знала, что на нижних уровнях мерзко, но чтоб настолько…»
— И что, никто не озаботился тем, чтобы убрать с улицы труп?!
— Алый коридор похож на место, где оперативно работают коммунальные — да хоть какие-то — службы? Кто-нибудь приберет, когда завоняет слишком сильно.
Внутри дом выглядел не лучше, чем снаружи, разве что мертвецов на проходе не валялось. Впрочем, за это Исанн тоже поручиться не могла — этажей-то много. Наемница уверенно направилась к ведущей наверх лестнице. Они прошли еще два этажа, и…
— Вот хатт! — Лика резко остановилась на лестничной клетке, положив руку на бластер.
— В чем дело? — Исанн выглянула из-за плеча наемницы, и нужда в объяснениях отпала: дверь в одну из квартир была открыта.
— Нет, ну что за день сегодня такой! Почему ничто не может пройти как надо?! — вот в этом их эмоции совпадали почти в точности, просто разведчица не привыкла выражать их столь явно. Особенно в предбоевой обстановке. А в том, что она была именно таковой, сомнений почти не было.