«Пиксель… Помоги мне… Прошу тебя…»
Капитан поёжился. Капля воды с потолка попала ему за воротник. Снова, змей возьми. Он посмотрел на свою команду — и поймал взгляд Антимона.
— А ты что скажешь, кэп? — с вызовом спросил врач.
— Ничего, — отстранённо ответил Пиксель.
— Как это ничего? — не унимался Антимон. — Если бы ты его не упустил, мы бы сталигероями Империи!
— Да не упускал я! — выкрикнул капитан. — Я одолел его, а он кинул дымовуху и свалил!
Остальные корсары внимательно следили за их разговором — всё равно делать было нечего. Босс почесал большую голову толстой пятернёй.
— Я видел, как ты замешкался, когда снял с него маску… — почти прошипел лекарь, скалясь на Пикселя. — Что, узнал старого знакомого?
Сказать ли о Птитсе или нет? Довериться ли команде, в которой были случайные люди, да и где близкие могли предать — или сохранить тайну ради друга?
— Никого я не узнал! — отрезал капитан. — Я не успел с ним расправиться!
— Не успел он, значит… А может, ты уже слабеешь, кэп? Может, твоё место пора занять кому-то более достойному?
— А ведь точняк! — воскликнул Свинтус.
— Ну, с кем не бывает, — вздохнул Хаямура.
— ХВАТИТ! — неожиданно проревел старпом.
Да так громко, что другие корсары поневоле вздрогнули.
— Спасибо, Босс, — сказал Пиксель. — Мы тут все на нервах. И потому прошу вас сделать мне одолжение как капитану — а я как-никак ваш капитан: отдохните!
Антимон стушевался, услышав металлические нотки в его голосе. Что ж, пусть врач думает что хочет — и после Пиксель докажет, что не слаб. Уж лучше так, чем сдать Карла, который был в опасности и отчаянно искал помощи.
Хотя в чём заключалась эта просьба? Птитс запросто мог вернуться к разрушительскому прошлому и снова продолжить борьбу с имперским обществом, которое возненавидел с детства из-за каких-то заморочек в голове. Или вчера он желал, чтобы Пиксель помог ему в том чёрном деле?
Нет. Капитан корсаров чётко обозначил свой путь уже давно, проводив Цапфера, Грюнвальда и даже полюбившуюся ему Хелен в Тёмный Замок. Ещё в подростковом возрасте он сказал твёрдое «нет» эзотерическим прожектам Дэниела и безумным общественным теориям Фридриха, явно нашедшим благодарную почву в сектантской атмосфере Разрушения.
А чего хотел Пиксель? Жить ближе к земле, пусть и летая в космосе. Проще, не вникая в суть вещей слишком глубоко и наслаждаясь, собственно, жизнью. Разумеется, пронизанная религией Империя официально такой подход не поощряла, но была более снисходительна к тем, кто его исповедует, чем адепты культа Змея.
За решётчатой дверью раздались шаги. Гвардейцы в алых мундирах привели в тюрьму новых узников. И все прибывшие были знакомы корсарам.
— О, кэп! — помахал ему Михаил Искандер. — Что произошло?
Пиксель подбежал к двери:
— Мы тоже не понимаем ни хрена.
Рядом с Михаилом встал Беггер.
— Вперёд, живо! — стражники подтолкнули обоих дубинками.
Пиксель услышал лязг решёток — рейвенхольдцы рассадили команду «Аркана» по соседним камерам. Он мог бы сдать или убить Одержимого, и тогда и Михаил, и Беггер, и Босс, и Антимон — все остались бы на свободе. Что же всё-таки побудило Пикселя промедлить?..
А позднее ко входу в камеру кто-то подошёл. Капитан узнал ту женщину, которая его арестовала. Гвардеец в красном мундире и вычурной чёрной шляпе приложил карту доступа к электронному замку, и решётка со скрипом распахнулась.
— Вот и вся ваша пиратская братия в сборе, — большой рот женщины насмешливо скривился.
— Не подскажете, с кем имею честь? — Пиксель старался держаться непринуждённо.
Женщина вытащила из внутреннего кармана плаща удостоверение с эмблемой — меч поверх раскрытой книги.
— Ефросинья Пронина, агент Охранительного Бюро с Земли, — представилась она.
— Значит, Земля… — протянул капитан корсаров. — Серьёзные люди расследуют дело Одержимого, что уж говорить.
Охранительница фыркнула и смерила Пикселя презрительным взглядом.
— Я здесь по приказу Великого Охранителя Баррады, так что даже вы своими убогими пиратскими мозгами должны понимать, насколько высоки ставки.
— Я убеждён, что произошла ошибка, — Пиксель говорил спокойно, не обращая внимания на её оскорбительный тон. — Мы не содействовали Одержимому, а преследовали его так же, как и все вы!
— Плохо преследовали! — рявкнула Пронина. — И извольте обращаться ко мне «госпожа охранительница», и никак иначе.