Сержант Козлов и его штурмовики были сильными и смелыми бойцами, но не блистали умом и точно чурались благородных поступков. Мэтт — просто милашка, как домашний котик, приятный и уютный, но не более того. Андерсон… если бы он встречался не с Мирандой, а с Фросей, то за две секунды успел бы задавить её своим высокомерием. При таком отсутствии нормальных мужиков Прониной только и оставалось мечтать о Зимнем Джиме. Или начать встречаться с Надей, но это уже было бы по части Разрушения.
Уткнувшись в монитор, Ефросинья листала новостную ленту. Рецепты всяких вкусностей чередовались со способами похудения, изредка выползала какая-нибудь политика или экономика. Фрося нажала на одно из видео, предложенных ей компьютером. Небольшой экранчик раскрылся до размеров монитора, и охранительница увидела спортивного вида девушку на фоне мультяшных неба и волн.
— Всем приветики, мои зайчики и белочки! — приторным голосом вещала эта длинноволосая блондинка с ярким макияжем на лице. — Оторвите свои жирненькие попочки с диванчиков и сделайте простенькое упражненьице!
Фрося почти равнодушно следила за движениями ведущей. В силу своей профессии охранительница много тренировалась в Пирамидионе, но физические упражнения, увы, не помогали ей похудеть. Вернее, поддерживали тело в форме, не позволяя ему превратиться в сплошную каплю жира. Но всё равно Фрося могла сбросить лишние килограммы только до определённого порога. Врачи, которые обследовали Пронину ещё в Престольном, говорили о гормональных нарушениях, из-за которых она никогда не станет такой же худой и красивой, как Аграфена или Миранда с Мелиссой. Ефросинью вообще могли признать негодной к службе в Бюро, если бы не главный охранитель Великородины Матвей Руденко. Он руководствовался не только общепринятыми критериями, но и своими собственными, весьма своеобразными взглядами на генетику и её влияние на общество.
— Ефросинья Афанасьевна, как вы думаете, почему вы сейчас здесь? — спросил он ещё давно, одиннадцать лет назад.
Молодая Фрося тогда стояла посреди кабинета главного охранителя, робкая и неуверенная. На стенах, обитых деревянными панелями, висели полки с артефактами разных культур — человеческих и чуждых. И Ефросинье казалось, будто яркие маски разрушителей и грозные шлемы космоварваров единодушно буравят её взглядом, обнажая всё самое сокровенное внутри.
— Я не знаю, Матвей Алексеич, — честно ответила полноватая девушка.
Главный охранитель нависал над ней, а за ним отстукивал время огромный часовой механизм. Сквозь стеклянный циферблат, лишь половину которого видела Фрося, пробивались лучи тусклой звезды Великородины. В этом освещении Руденко, облачённый в неприметный костюм из чёрного бархата, выглядел словно зловещий призрак.
— Вы видели результаты тестов и знаете, что они нас порадовали, — главный охранитель говорил вкрадчиво, располагающе. — Вам и так известно, что вы одна из лучших на своём курсе. Только почему я взял на службу в свой отдел именно вас, Ефросинья Афанасьевна, а не Петрова? Не Евсеева? Не Фирсову?
Фрося думала над словами Руденко, вспоминая многозначительные взгляды врачей на обязательном медицинском обследовании.
— Я… я порождение Змея, — с ужасом осознала она.
Пронина, как примерная ученица Академии, прочитала вдоль и поперёк труды главного охранителя и знала их основные положения. Он считал, что разрушители и предатели Империи родились с генетическими дефектами и в своей безмерной злобе желали уничтожить нормальное человечество. И множество признаков говорило как раз о том, что Ефросинье «повезло» быть именно такой.
— Серьёзные гормональные сбои в организме, которые привели к полноте и проблемам с половой системой, — Руденко подтверждал её догадки. — Психические отклонения, тяга к доминированию и садизму…
Главный охранитель наклонился над ней, спрятав руки за спиной. Худое, сухощавое, чисто выбритое лицо с высокими скулами и впалыми глазами делало Руденко похожим на сурового и неприветливого, но умного и справедливого викария из церкви рейвенхольдского обряда. А говорил он так, будто был коллекционером, в руки которого попало чудовищное, но очень интересное создание. И Фросе оставалось лишь внимать одному из самых могущественных людей на Великородине. Тому, кто, по слухам, был влиятельнее самого губернатора Ракова…