Перстни имелись всего у троих. Помимо князя и волшебника, только начальник дворцовой стражи имел право носить этот амулет. В отсутствие хозяина он нес персональную ответственность за безопасность дома. Понятное дело, что в это время ни о каких гостях не могло быть и речи.
Приглашенные же гости входили только через центральный вход, где при непосредственном участии дворцового мага получали незримую и никоим образом неощущаемую метку по типу «свой-чужой», которая как преданная собачонка бегала неподалеку от своего хозяина и сообщала центральному охранному устройству о том, что чужак временно является «своим парнем».
Контур Блокхора не только сообщал о посторонних в замке, но и строго контролировал местных, докладывая владельцу перстня обо всех обитателях дворца, покинувших защищаемую территорию. Вот почему без разрешения Ромкуша или его дворецкого слуги не имели права выходить в город.
- Не нравятся мне подобные случайности, - собеседник Эрганта бросил мимолетный взгляд на свою руку, где красовался точно такой же перстень.
- Я внимательно осмотрю тело, - пообещал волшебник. – Надеюсь, что мне удастся установить причину его смерти.
- Постарайся успеть сделать это сегодня - завтра утром мы отправляемся в Кантилим.
- Я помню, господин, - слегка поклонился маг.
- Ты Серенду сегодня видел?
- По-моему она где-то гуляет с Эдуардом.
- Как тебе его вчерашний выстрел? – с гордостью, словно это являлось его личной заслугой, спросил Ромкуш.
- По одному удачному попаданию нельзя судить о меткости стрелка, - рассудительно заметил Эргант.
- Сегодня мы ее еще раз проверим. Гравз весьма кстати предложил провести для наших лучников небольшой тренировочный турнир. Там и посмотрим.
По возрасту Серенда, как звали сестру повелителя Баншама, годилась ему в дочери. Она родилась, когда главному претенденту на княжеский титул уже перевалило за двадцать пять, а матери, второй жене прежнего правителя, еще не исполнилось и двадцати.
После внезапной кончины отца Ромкуш так и не женился. С одной стороны, его полностью устраивала молодая мачеха, исполнявшая любые прихоти нового господина под страхом быть отправленной в монастырь. С другой – князь официально оставался свободным и при первом же удобном случае мог связать свою судьбу с богатой и знатной невестой (на меньшее он не соглашался). К сожалению Ромкуша и к радости его мачехи, никто из великосветских дворян не выражал желания породниться с малоизвестным вельможей с северных задворок Кантилима. В гости князя приглашали только в том случае, когда этого требовал официальный церемониал, а редкие встречи со знатью в столице результатов пока не давали. Там по-прежнему продолжали ходить слухи о странной смерти отца нынешнего баншамского правителя.
Посему князь жил в ни к чему не обязывающем гражданском браке, не афишируя своих отношений с вдовствующей княгиней. И лишь его сестра знала о связи своей матери с Ромкушем.
- А ты правда такой меткий, как о тебе говорят? – с интересом спросила княжна Эдуарда во время прогулки.
- Нет, - чопорно ответил студент, - обычно мои выстрелы гораздо удачнее тех, что видели ваши люди.
После завтрака леди Серенда предложила Марицкому осмотреть дом и сад брата. Эдуард охотно согласился, чем вызвал явное неодобрение Гравза. Правила этикета не позволили сунгимскому правителю высказаться до того, как парочка покинула зал, а потом уже в саду князя остановил Михаил. Несколько слов - и будущий тесть «эльфа» успокоился.
Студент заметил участие Сомова. Правда, вместо признательности за помощь, юный позер почувствовал гордость за себя, любимого.
«Совет не лезть в мои личные дела пошел ему явно на пользу, - подумал «эльф». - Надо будет вести себя с Михаилом строже. Пусть теперь только попробует сделать мне замечание! Я - почти благородный господин, а они…»
- А ты можешь с сотни шагов попасть прямо в глаз? – задала девушка очередной вопрос.
- Могу. А зачем?
Серенда стушевалась, словно ее уличили в преступлении.
- Да я так, просто спросила. Тебе нравится вон та беседка?