Потом к ним присоединился и незнакомец. Он появился у них за спинами и застыл там, уставившись на нас троих.
Лиц я не видел. Один скрывал свое, обмотав голову куфией. Лицо другого скрывала тень от тюрбана. Второй и третий не скрывались, но в темноте рассматривать их морды у меня просто не было времени.
Я думал о пистолете, переложенном из-за голенища в карман брюк. Предстояло сделать сложный выбор: если выстрелю, это переполошит весь кишлак. А в том, кто был прав, а кто виноват, местные разбираться не станут.
Но если нет, мы все, возможно, покойники.
Когда один из афганцев кинулся на Волкова, я сделал выбор. Выхватил пистолет, щелкнув предохранителем.
А потом руку пронзила боль. Пальцы буквально прострелило, когда один из местных врезал по пистолету железной дубинкой.
Руку откинуло, но оружия я из пронзенных болью пальцев не выпустил.
К этому моменту Муха и Волков уже дрались.
Командир взвода, быстрый, техничный, противостоял врагу вооруженному ножом. Волков остервенело кинулся в бой с голыми кулаками против дубинок.
Краем глаза я видел, как он сходу врезал афганцу с палкой в лицо, но почти сразу схлопотал дубинкой по спине.
Я тоже не стоял на месте. Схватился с душманом, а что то, что эти люди, кем бы они ни были, стали для нас «духами», у меня не было сомнений, и старался сбить его с ног.
Когда у меня наконец получилось оттолкнуть мужика с трубой и он, запутавшись в собственных ногах, рухнул на землю, я нацелил на него пистолет. Нажал спуск.
Выстрела не произошло.
Не теряя времени, я передернул затворную раму. Уловил, как неисправный по какой-то причине патрон вылетел прочь.
Да только в этот момент рядом со мной уже оказался душман с дубинкой. Я попытался выстрелить и в него. Снова осечка.
Мои опасения подтвердились. Видимо, удар трубой вывел из строя ударник или весь УСМ.
Да только грустить по пистолету времени не было.
Я ловко откинул мертвый Стечкин и тут же заблокировал удар дубинкой, вцепившись в руку нападавшего. Ловким движением я уронил его через бедро и машинально, совершенно не думая, врезал врагу в солнышко.
Душман захрипел, закашлялся, изогнувшись на земле в три погибели.
Но теперь заниматься нужно было уже мужиком, вооружившимся трубой. Тот вскочил на ноги, замахнулся на меня.
Я подловил его на ударе, схватил за вооруженную руку, съездил в живот коленом. Когда враг согнулся от боли, я выкрутил ему руку так, что хрустнуло. И выбил оружие из пальцев. Но душман оказался крепким. Все еще стойко держался на ногах.
Тогда я схватил его за шею и снова ударил коленом. Только тогда почувствовал, что коленки его подогнулись. Тогда я толкнул его, и тот завалился на землю.
Муха в этот момент бился уже с врагом, вооруженным палкой. Волков боролся в пыли, на дороге, с оставшимся духом.
Душманы оказались крепкими парнями.
Я было хотел кинуться на помощь Волкову, но те двое, которых я отделал несколько мгновений назад, уже тяжело поднимались.
Один отплевывался и отхаркивал кровь. Рука другого повисла плетью, но он все равно глядел на меня волком. Его глаза, словно звериные, поблескивали в темноте переулка.
— Шурави крепкий… — на ломаном русском произнес он, оберегая руку. — Шурави может стоять.
Муха тем временем ловким броском завалил своего врага. Оказался сверху, прижав того коленом и уперев в лицо отобранную палку. Дух под ним застыл, испуганно поднял руки.
— Всем стоять на месте! — крикнул Муха и добавил что-то на дари или пушту. Разобрать я не успел. Его слова были слишком резкими и какими-то змеино-шипящими. — Байст! Ни шагу ближе!
Духи застыли передо мной. Я, сгорбившийся, готовый к драке, — перед ними.
Только Волков продолжал бороться с душманом. Мы слышали их тихое, но временами резкое копошение. Сдавленные стоны борьбы и прилагаемых к ней усилий.
— Истода машо! — снова крикнул Муха на чужом языке.
— Из твой рот слова человека, как шакалий лай… — прошипел Мухе раненный мной душман.
— Заткни пасть, — холодно проговорил я, и взгляд духа тут же перескочил с Мухи на меня. — Иначе не сможешь завтра пережевывать пищу…
Все, а вернее почти все, замерли на своих местах, ожидая, что же будет дальше. Душманы, получившие советского кулака, не спешили нападать. Но и отступать явно не собирались.
Сложно было сказать — ловушка была запланированной и это месть хитрого и злопамятного хозяина чайханы Джамиля, или же мы ввязались во что-то более серьезное.