— Спасибо, товарищ капитан, — я улыбнулся. — И ещё момент: я хочу взять книгу насовсем.
— Ну… Ну да, конечно, — закивал Миронов. — Считайте, что это подарок вам за ваш неоценимый вклад в наше дело! Всё же, как это ни странно, события минувшей ночи и правда благосклонно повлияли на отношения местной джирги к нашему агитоотряду. С момента вашего ухода я принимал благодарности ещё от двух старейшин кишлака.
— Ну и отлично. Разрешите идти, товарищ капитан?
— Да-да, — Миронов снова уткнулся в свои бумажки. — Конечно. Идите.
Двор мечети оказался довольно просторным, а ещё умиротворённым местом.
Когда я прошёл под широкой аркой входа, то в глаза мне тут же бросилось большое дерево, растущее в центре двора. Могучий чинар с коротким, но толстым и очень бугристым стволом раскидал свои массивные древние ветви в разные стороны. Его где-то гладкая, а где-то бугристая кора пошла белыми пятнами от времени, а тень ветвей падала почти на весь двор. Листья же, зелёные, будто бы живые на ветру, тихо шептали, придавая атмосфере этого места умиротворённость.
В углу обнесённого с трёх сторон саманным, выбеленным дувалом двора я заметил небольшой рукотворный источник для омовения. В самом дувале, у мечети, были ниши для обуви.
В стороне сидели и молились какие-то старики. Дети тихо играли под стеной, под присмотром взрослых.
Муллу я нашёл под чинаром, сидящим на большом камне, которых под деревом было несколько. Он беседовал с каким-то молодым мужчиной-прихожанином. Видимо, давал ему совет.
Я осмотрелся. Казалось, никто не обращал особого внимания на советского солдата, зашедшего во двор. Сложно было сказать, так ли дела обстояли в действительности. Тем не менее, сохраняя внешне непринуждённый вид, я оставался настороже.
Когда мулла закончил, я спокойно направился к нему.
— Старший сержант Селихов, — улыбнулся мулла, встав с камня. — Снова здравствуйте.
— Здравия желаю, хаджи, — сказал я, обратившись к мулле по титулу.
— Не думал увидеть тут советского солдата. Они редко заходят в мечеть, — старик улыбнулся, отчего глубокие морщины вокруг его глаз и у рта стали ещё глубже. — Потому, без ложной скромности скажу, что я удивлён.
— Я пришёл, — достав Коран, завёрнутый в чистую ветошь, я аккуратно развернул книгу, — пришёл лично поблагодарить вас за вашу мудрость и благодарность нам и капитану Миронову. И принёс скромный подарок.
Я протянул ему неновый, но достаточно крепкий экземпляр Корана. Он был на русском. Чёрный, украшенный серебряной вязью, он нёс на себе своё название, написанное кириллицей.
— Как твое имя, молодой человек? — спросил мулла, осмотрев подарок в моих руках.
— Саша.
— Я благодарю тебя, Саша, за такой хороший подарок.
Старик принял книгу. Взял её в хрупкие, сухощавые руки.
— На русском языке, — прочёл он надпись на обложке. — Стыдно сказать, но такого экземпляра Священного Писания у меня ещё нет.
— Я рад, что теперь будет, — я сдержанно поклонился.
Мулла тоже ответил поклоном.
— Будем считать, что твой подарок — очередной кирпичик в пока ещё хрупкий мостик добрососедских отношений между нашими народами, Саша.
— Было бы славно построить крепкий мост.
Мулла погрустнел. Вздохнул.
— Думаю, ты и сам понимаешь, что, к сожалению, это пока невозможно.
— Понимаю. И всё же, после ночного пожара жители Айваджа, кажется, относятся теплее к советским солдатам.
Я намеренно произнёс эти слова немного неуверенно. Решил, что демонстрацией своих открытых чувств проще будет вывести старика на открытый диалог.
— Относятся. Но далеко не все. Разрешишь, я присяду? Мои колени уже не те, что в молодости.
— Конечно, хаджи.
— И ты садись, Саша. Вот сюда. На этот камень.
Старик опустился на большой гладкий камень. Я сел на такой же, вросший в землю почти под самым стволом могучего дерева.
— Я понимаю, — продолжил старик, — что сейчас, во благо всей общины, нам нужно существовать в мире с шурави. Люди, в действительности, хотят жить в мире. Хотят взращивать урожай и растить своих детей. Но многие не понимают, что добиться этого можно и другими путями. А не только оружием.
— Кстати о тех, кто не понимает, — сказал я. — Вы не пробовали искать людей, пытавшихся взорвать бомбу на площади?
— Пробуем, — кивнул мулла. — Капитан Миронов рассказывал мне о том, кто мог попытаться совершить это злодеяние. Полагаю, имена он узнал от вас и вашего командира.
— Так точно.
— Мухамад Кандагари прибыл в Айвадж совсем недавно, — вздохнул мулла. — Он жил в доме на южном конце кишлака. Сегодня к нему ходили, но дома его уже не было.