— Дайте послушать, — сказал я.
Муха передал мне рацию. Я прислушался к эфиру. Лишь шум статики был мне ответом.
— Может, глушат? — сосредоточенно спросил Муха.
— Может, глушат, — ответил я, возвращая ему гарнитуру.
— «Ветер два»! Говорит «Ветер один» На связь! — снова попытался Муха. Потом прислушался.
Вдруг его лицо вытянулось. Он улыбнулся.
— Вроде вышли. Но связь не к черту. Ниче не слышно, но что-то говорят. «Ветер два», это «Ветер один», не слышу вас! Повторите, не слышу вас!
Муха снова прислушался.
— Фуф… — выдохнул Волков, — я уж думал, что у них чего случилось…
Муха остановил Волкова жестом. Потом вдруг нахмурился. Глянул на меня.
— Слышу чужую речь, — сказал он. — Говорят не по-русски.
Глава 20
— На Дари? — спросил напрягшийся Волков.
Муха ничего ему не ответил, только сильнее прислушался, заткнув свободное ухо, чтобы оградиться от шума двигателей.
Все молчали. Ждали, что скажет Муха.
— По-английски говорят, — с изумлением протянул старлей. — Че за черт? Поймали какой-то посторонний сигнал, что ли? Или мож я уже того… Ку-ку…
— Дайте-ка… — протянул я руку.
Муха медленно передал мне гарнитуру. Я прислушался.
И действительно, сквозь статику и шум помех я услышал приглушенные, едва слышимые разговоры на английском языке.
Да только сквозь тихие иностранные голоса я услышал еще кое-что — далекое бубнение на русском и даже смех.
Тогда, недолго думая, я крикнул в микрофон первое, что пришло мне в голову:
— Рота, подъем!
Признаться, на особый результат я не рассчитывал, даже скорее крикнул на удачу. И тем не менее эффект оказался немедленным. Практически тут же на том конце началось зверское копошение. Что-то бухнуло, что-то грохнуло. Послышались шёпотки, а потом и голоса:
— Ой, мамочки… Я ж на «ЗЧ» перевел…
— Да ничерта не перевел ты… Вон! Гляди!
— Сука…
— «Ветер два», что у вас за безобразие в эфире? — строго сказал я, добавив в голос офицерского тона.
— «Ветер один», это «Ветер два». Ждали, когда выйдете на связь. За время несения службы чрезвычайных ситуаций не было. Как слышно? Прием.
— Вышли? — спросил Волков несколько удивленно.
Муха нахмурился. Проговорил мне:
— Че у них за черт творится?
— «Ветер два», — продолжил я, — что за посторонний шум в эфире? Что за голоса? Повторяю: слышу посторонний шум в эфире. Прием.
Несколько мгновений в гарнитуре было тихо. Потом с «Ландыша» наконец вышли на связь:
— У нас все чисто, «Ветер один». Никаких посторонних голосов. Возможно, помехи, или сигнал чужой поймали. Прием.
Голос звучал неуверенно. Тот, кто болтал сейчас со мной по связи, явно сконфузился.
Я передал гарнитуру Мухе.
— Че-то они там учудили, — сказал я с ухмылкой.
— Вот гавнюки… — зло протянул Муха.
Потом он принялся ругать связиста, требовать прекратить безобразие и доложить обстановку. Предупредил, что мы возвращаемся на «Ландыш».
— Ну не отвертятся, — сказал Муха мрачно, — ей-бо не отвертятся. Сейчас вернусь, такой им разнос устрою, что мало не покажется.
Когда мы вернулись на «Ландыш», уже стемнело. Бойцы на точке несли службу спокойно. За эти несколько дней никаких серьезных происшествий не произошло.
Зато явно случился какой-то цирк. И Муха первым делом попытался в этом цирке разобраться.
Когда машина остановилась у одной из землянок, старлей немедленно спрыгнул с брони и энергичным шагом пошел в землянку.
— Парни! А мы с гостинцами! — кричал всем Махоркин, когда у БТРа собрались пограничники.
Я был на броне и спрыгнул на землю. Волков же открыл боковой люк и сразу, не здороваясь, выкрикнул:
— Помощь нужна! Давай, бойцы, вытягивай!
С этими словами он стал пихать в люк овцу.
— Шашлыки у нас будут! — крикнул им радостный Махоркин из люка мехвода.
Новость солдаты встретили громким и веселым «О-о-о-о», принялись вытягивать овцу наружу.
— Кулябов? Где Кулябов⁈ — вышел из землянки Муха. — Куда девался?
Я видел, как Пчеловеев хлопнул одного из помогающих с овцой бойцов по плечу.
— Куляба, там че-то Муха от тебя хочет.
Кулябов перепуганно обернулся. Даже в темноте я заметил, как его лицо побелело от страха. Он сглотнул.
— Кулябов! — снова позвал Муха.
Некоторое время он помедлил, а потом крикнул:
— Я!
— Ко мне, быстро!
Несколько мгновений Кулябов выглядел словно обреченный на расстрел смертник. Потом подтянул ремень и как ни в чем не бывало пошел к Мухе.