На вопрос Бычки ответил Муха.
— Всем отделениям, — начал он по рации, — вижу БТР. Ниже по ущелью, примерно в километре от нас. Как слышно? Приём.
— Вас понял, «Ветер первый», — отозвался Андро в канале связи.
— Принял, «Ветер первый», — сказал Мухе я.
— Хорошо. Максимальная готовность. Движемся дальше. Подойдём метров на триста. Всем машинам — начать движение.
Застывшие БТРы почти разом заревели двигателями. Командирская машина грузно сдвинулась с места. Её колёса валко завертелись, поднимая пыль. Наши бронетранспортёры пошли следом.
Следующие несколько минут мы ехали в полном молчании. Потом, когда мы приблизились к брошенной машине метров на триста, поступила команда остановиться.
— «Ветер два», — Муха принялся раздавать команды, — занять круговую оборону вокруг машин. Готовь пулемёты и гранатомёт на случай засады. Прикрыть остальных. Выполнять.
Я наблюдал, как Андро приказал своим спешиться. Как его бойцы, залегая за камнями и складками местности, быстро организовали кольцо вокруг наших машин.
— «Ветер три», — продолжал старлей, — стрелковой цепью вперёд. Занять господствующие высоты над бронемашиной. Контролировать подступы. Ждать дальнейших указаний.
— Есть, — ответил я. — Давай, парни, пошли.
Я, Бычка, Пчеловеев, Звягинцев и Матовой спустились с брони. Короткими перебежками, прикрывая друг друга, двинулись вперёд по каменистому, усыпанному крупными булыжниками дну ущелья.
БТР стоял несколько ниже. Тропа здесь спускалась, и машина как ни в чём не бывало застыла, прижавшись к правой стороне ущелья.
Когда мы выдвинулись метров на пятьдесят, я приказал группе разделиться: мы с Бычкой поднялись по левому склону, остальные — по правому. Там моё отделение заняло позиции в скалах и за камнями.
— Экипажам бронемашин, — продолжал отдавать тем временем приказы Муха, — повышенная готовность. Двигатели не глушить. Наводчикам — смотреть в оба.
Мы с Бычкой заняли позицию на некотором удалении друг от друга, но так, чтобы постоянно быть в радиусе видимости у товарища. Пулемётчик залёг повыше, за суховатым кустом можжевельника, что рос там, где склон выходил на относительно ровный участок и только потом поднимался выше, к скалистым вершинам.
Я прошёл немного вперёд, так, чтобы заброшенный БТР можно было хорошо рассмотреть в бинокль. Сел за большим камнем.
Остальные парни рассыпались по склону, инстинктивно соблюдая меры маскировки, да так, что неподготовленному глазу их было не заметить.
— «Ветер три», — позвал меня Муха, — что видишь?
Я поднял висящий на груди бинокль. Припал к окулярам.
БТР спокойно себе стоял у огромного, не меньше двух метров в диаметре камня, вдоль которого куда-то к вершинам поднималась хорошо видимая тропа.
При этом визуально машина казалась совершенно нетронутой. Она стояла ко мне задом, и морду БТРа рассмотреть я не мог, равно как и правую тройку колёс, которую машина спрятала от меня собственным бортом. И всё же сейчас я не мог сказать, что машину подбили.
Да только я заметил кое-что другое. Кое-что очень любопытное.
— На связи «Ветер три». Машина кажется нетронутой. Колёса не спущены, все люки, кроме бокового и люка механика-водителя, закрыты. Вижу вокруг машины вещи отделения. Повторяю: вокруг машины разбросаны вещи отделения.
Несколько мгновений в динамике рации было тихо. Потом Муха спросил:
— Не понял тебя, «Ветер три», что значит — вещи?
— Вижу каски, подсумки, вещмешки. Какие-то мелкие предметы. С такого расстояния не рассмотреть.
— Понял тебя, — голос Муха прозвучал несколько озадаченно, — оружие? Признаки стрелкового боя? Тела или кровь? Может быть, следы волочения тел? Что-нибудь есть?
— Никак нет. Ничего этого. Повторяю: кроме вещей ничего нет.
— Вас понял, «Ветер три». Ждите дальнейших указаний.
Я задумался. Ситуация была странной. Отделение явно покинуло машину не в спешке. Иначе они бы распахнули все люки, чтобы выбраться наружу.
Кроме того, машина не выполняла каких-либо манёвров. Она не готовилась к обороне, не развернулась для отступления. Отсюда, с высоты, казалось, что БТР просто подошёл к тропе и экипаж, избавившись от касок и груза, который несли на себе бойцы, просто ушёл куда-то в горы. Но зачем скидывать каски? Зачем оставлять патроны, аптечки и припасы? С условием того, что признаков боя или засады нет, это казалось бессмысленным.
— «Ветер три», — снова вышел на связь Муха, — оставь своих на позициях. Сам спускайся. Пойдёшь к машине в составе моей группы.
— Есть, — ответил я.
Я медленно поднялся. Жестом приказал Бычке и остальным оставаться на местах. Сам принялся пробираться по крутому склону вниз, ко дну ущелья.