— ..значит, первый говорит: «Слушай, Морис, мы знаем от тебя, что это должно было случиться с Гитлером, но, Морис, мы только хотим попросить — не будешь ли ты так любезен…
— Идиш из табачной лавочки, — пояснил Олли. — У него еще хорошо получаются южные шведы.
— Неплохо, — задумчиво отозвался я, не сводя глаз с Перла.
— Иногда, когда он заведется, то может всю ночь разговаривать на этих тарабарских наречиях.
— Может, он даже умеет говорить по-английски?
Олли усмехнулся и покачал головой:
— Ни разу не слышал.
— Ладно, я еще загляну к тебе, — сказал я, собираясь уходить.
— Чем я могу вам помочь? — спросил он. — Может, отвезти вас к врачу, если у вас нет машины?
— Спасибо, со мной все в порядке. Я собираюсь разыскать миссис Лэнгстон. — «И исчезнуть не позднее чем через десять минут, — добавил я про себя, — если, конечно, хочу дожить до рассвета». Я вышел за дверь и посмотрел через дорогу. Ее фургон стоял у дверей офиса. Ничему уже не удивляясь, я бросился бежать и чуть не попал под машину. Водитель выкрикнул мне что-то непечатное и газанул. Я ворвался в прихожую и услышал в гостиной звуки шагов. Я откинул занавеску, и она обернулась. Насколько я мог заметить, она была цела и невредима и одета в то же платье, которое надела к ужину. Она взглянула на мое лицо и ахнула, а в следующее мгновение оказалась в моих объятиях, как будто мы целую неделю репетировали.
— Я так волновалась, — сказала она. — Я везде тебя искала, Билл. Что случилось?
— Нет времени объяснять. Нам нужно убираться отсюда, и поскорее.
Она услышала в моем голосе волнение и не стала задавать вопросов. Забежав в спальню, она выскочила оттуда с кошельком и парой туфель без каблуков.
Мы выбежали на улицу, и она заперла входную дверь.
Я подумал, что задняя дверь все равно взломана, но это не имело значения.
— Где живет Телли? — Я завел мотор. — На западе или на востоке?
— На западе. Нужно переехать через реку, и там еще миль пять к югу.
«Придется рискнуть», — подумал я. Я не представлял себе, как проехать по шоссе, не попавшись никому на глаза, но раз уж мы в это ввязались, так, по крайней мере, нам не придется возвращаться через город и снова ехать по этому мосту. Через несколько минут для нас все закончится.
Я повернул руль, вывел машину на шоссе и поехал по направлению к городу. Почти в то же мгновение мы услышали приближающийся звук сирен. Сворачивать было поздно. Я продолжал ехать вперед, затаив дыхание. Мимо нас на скорости не меньше шестидесяти миль пронеслась машина шерифа. Они нас не заметили. Они по-прежнему думали, что я разъезжаю на их джипе.
— Проследи за ним. — И я рванул с такой скоростью, на какую только мог решиться. — Он разворачивается?
— Да, — спокойно ответила она. — Что происходит, Билл?
Они обнаружили на Стоянке свой джип и теперь будут искать фургон.
— Я все тебе объясню, — ответил я, — если только удастся проскочить через город.
Через город я проскочил так, как будто за мной черти гнались. На практически пустынных улицах почти не было машин, чтобы я мог затеряться в потоке.
Я чувствовал себя как голый. Но никто не обращал на нас внимания.
Мы уже поднялись на мост в конце Ривер-стрит — от напряжения все мои нервы сплелись в клубок: я все время ждал, что услышу за спиной приближающийся звук сирен. Все обошлось. Я вздохнул с облегчением и, перебравшись на противоположный берег, сбросил скорость до пятидесяти.
— Где сворачивать?
— Примерно через милю. Там заправочная станция.
Я от всей души пожелал про себя, чтобы она оказалась закрыта, но мои молитвы не подействовали.
Однако, когда мы сворачивали, владелец станции разговаривал с клиентом и не обратил на нас внимания.
Я вывернул напрямую и снова прибавил газу. Засыпанная гравием дорога шла через лес, и другие машины нам не попадались. Я ударил по тормозам.
— Слушай, здесь я могу выйти. Без меня они тебя не тронут. Возвращайся на шоссе и поезжай на восток.
— У тебя неприятности? — все так же спокойно спросила она. , — И довольно серьезные. Если тебя поймают вместе со мной, у тебя тоже будут неприятности.
— Значит, ты предлагаешь бросить тебя здесь, без машины, ночью? Билл, не зли меня.
— Я только хотел сказать…
— Твои неприятности случились из-за меня. Я не знаю, что ты собираешься делать, но настаиваю на том, чтобы ты принял мою помощь. Так что поехали. Если хочешь, я могу сесть за руль.
— Мои шансы равняются одному к тысяче…
— Билл!
Я включил передачу и поехал дальше.
— Упрямая, — сказал я и улыбнулся в темноте.
Лицо тут же отозвалось болью. — Ты когда-нибудь бывала у него?
— Нет. Только проезжала мимо. Эта дорога идет вдоль реки до того места, где Кенделл держал свою лодку.
— Это символично, — ответил я, бросая машину в рискованный вираж, отчего из-под колес брызнул гравий. — Скажи мне, когда мы будем уже близко.
— Хорошо. Примерно за полмили до места мы должны увидеть забор и загон для скота.
— Отлично.
Мы свернули еще раз, но вокруг нас по-прежнему были только темнота и деревья. Мы мчались вперед по безлюдной дороге. Через несколько минут миновали ограду, и под колесами загрохотал настил. Я резко затормозил, высматривая края дороги. Меньше чем в сотне ярдов я заметил место, где нужно было свернуть. Едва различимая колея уходила влево, извиваясь между деревьями. Я ехал по ней, пока она не исчезла вовсе, но я продолжал держаться прежнего направления, прокладывая себе путь между стволами и зарослями кустов. Земля была сухой и твердой. Когда мы отъехали от дороги на четверть мили, я остановился и выключил зажигание и фары. Нас окружали сплошная чернота и абсолютная тишина, как будто мы были одни на всем континенте, который еще никто не открыл. Я повернулся к ней, но в темноте не смог различить ее лица. Тогда я протянул руку, и мои пальцы коснулись ее щеки. Она придвинулась ко мне, я обнял ее покрепче и прошептал ей на ухо:
— Мне страшно. Я здорово напуган.
— Я тоже, — ответила она. — Что случилось, Билл?
— Я разыгрываю свой единственный шанс из тысячи. Сначала я попался в ловушку, которую мне подстроил деревенщина, считающий членораздельный английский язык каким-то наречием. А теперь меня отколотила школьная учительница из заштатного городишки.
— В чем тебя обвиняют?
— В изнасиловании.
Она вскрикнула:
— Как ей это удалось?
Я обо всем ей рассказал.
— Я сам влез во всю эту кашу. Она устроила так, что я приехал туда на такси, чтобы потом использовать шофера как своего свидетеля. После этого она выждала некоторое время, чтобы все выглядело правдоподобно. Кто тебе позвонил — мужчина или женщина?
— Мужчина. Он сказал, что ты ввязался в драку и тебя сильно избили, а Колхаун арестовал тебя. Я была и в тюрьме, и в больнице…
Я вздохнул:
— Это становится однообразным. Но в этот раз своими телефонными звонками они только сыграли нам на руку. Скажи, кто такой этот Фрэнки, в которого я врезался на машине?
— Фрэнки Кроссман. Он работает на станции утильсырья у Перла Телли, на западной окраине.
— Значит, все верно. Фрэнки тоже в этом замешан.
Ему тоже удалось заманить меня в мышеловку — именно он начал драку, чтобы тот, который разлил кислоту, успел сбежать.
— Но зачем они перевернули все в гостиной?
— Один из них дождался, когда ты уедешь, взломал заднюю дверь и вошел. Понимаешь, им было нужно, чтобы все выглядело так, как будто с тобой что-то случилось, но чтобы на самом деле ничего такого не было, то есть они хотели дать Редфилду возможность обвинить меня, если удастся заманить меня к нему домой.
Ты куда-то уехала, я выпил, и мне пришло в голову поинтересоваться, как она выглядит без одежды, — вот я и стал ломиться туда, как лось во время гона…
— А в самом деле, как она выглядит без одежды?
Ты видел?
Я рассказал ей о том случае и добавил:
— Видишь, она обо всем позаботилась, сделав из меня любителя подсматривать.