– Какую?
– Вы же все знаете! Да и не хочу я его впутывать – он единственный человек, который меня здесь понял и принял. Вы – дикие...
– Отвечайте.
– Хорошо. Я расскажу вам все. Не думал, что придется исповедываться именно вам, но что поделать... Боюсь, не смогу быть кратким...
– Ничего, мы внимательно вас слушаем, – успокоил его Васин.
– Там, где я жил, мне уже нет места. Я потерял все. У меня был хороший пост в Институте магнетизма, я имел все, о чем можно мечтать в жизни. Но оказалось, не все. Я встретил женщину. Ту женщину, которую ждал всю жизнь. Это было нечто такое, что затмило все прежние радости. Она... Не знаю, вы, наверно, не сможете понять...
– Эта? – Васин раскрыл альбом.
Коржиков скосил глаза.
– Откуда он у вас? Я думал, что потерял альбом.
– Вы забыли его в пиджаке на даче Глинского.
– Да... Может быть. Одним словом, в моей жизни произошло самое ужасное и самое счастливое потрясение. Не считайте меня сентиментальным дураком, вы все поймете сами. Я мог умереть ради этой женщины, я делал для нее все самое лучшее, я хотел подарить ей весь мир. И вдруг понял, что мои возможности на самом деле не так уж велики. Мне пришлось влезть в долги, продать дом, самолет... Мне ничего не было жаль, она с такой легкостью принимала мои жертвы, что я чувствовал лишь счастливую истому. Но, к несчастью, мир жил не по моим законам. Когда исчерпались все мои возможности, я подумал: ничего страшного, если я переведу некоторую сумму с одного счета на другой. Ведь я делал это не ради корысти, а ради любви. Странно, но моя совесть оставалась чистой. Я делал так несколько раз, а потом меня поймали за руку. Это было ужасно...
– Вы хотите сказать, что воровали эти деньги?
– Не говорите таких слов, прошу вас. Я в тот момент смотрел на все иначе. Но это было страшным унижением. Влиятельные друзья могли спасти меня от тюрьмы, но куда деться от позора? У меня был один запасной путь – полуразобранная установка, стоящая в подвале института. С ее помощью я смог исчезнуть, убежать от всех...
– Вы имеете в виду... – начал было Васин.
– Да. Я имею в виду аппарат для перемещения во времени.
Иван снова хмыкнул, а сестра с тревогой посмотрела на Коржикова.
– Это тоже было преступлением – пользоваться установкой строго запрещено, но мне нечего было терять. Я восстановил ее, привел в действие. Это было несложно, ведь все зависит лишь от числа витков и частоты тока... И вот я здесь. Очень трудно было прижиться, вы совсем другие. Я понял одно: достойно здесь живут только преступники. А я как раз и был им.
Сестра подошла к Васину и тихо сказала:
– Мне кажется, пора остановиться. Похоже, у него невроз. Я позову врача.
– Ни в коем случае! – ответил Васин. – Он говорит именно то, что нужно.
– Я должна позвать врача, – настойчиво повторила сестра и вышла.
– Что случилось? – забеспокоился Коржиков.
– Ничего. Продолжайте.
– Да, конечно. Первые недели я жил здесь, как бродяга. Потом начал знакомиться с разными людьми. Нашел и тех, что мне были нужны. Я говорил, что у меня есть нечто такое, что может сделать их по-настоящему сильными. Я ведь и сейчас могу пользоваться установкой.
– С помощью переноски? – уточник Васин.
– Вы действительно много знаете, – проговорил Коржиков. – Пусть так. Меня понял только Петр Николаевич Глинский. Но и он использовал мои возможности крайне примитивно. Хотя я подозреваю, что он делал что-то за моей спиной. При мне же он только думал, как извлечь максимальную выгоду. Заставлял меня убивать людей...
– Вы убили двоих?
– Нет, это не я! Я лишь находил исполнителя, он делал свое дело и исчезал... там.
– Где «там»?
– Вы же сами понимаете.
– Я просто хотел убедиться.
– Да, я подтверждаю. И не пытайтесь найти настоящего убийцу, он вам не по зубам. Он очень надежно спрятан.
Васин достал фоторобот.
– Это он?
– Да, – сказал Коржиков, присмотревшись. – Глаза очень похожи.
Появился врач. Он жестом попросил Васина помолчать и склонился над Коржиковым.
– Вы нормально себя чувствуете?
– Не очень.
– Тогда давайте прекратим.
– Не беспокойтесь обо мне, доктор. Я все равно скоро умру. Но я должен рассказать им все. Прошу вас, дайте нам закончить разговор.
– Ну... Еще несколько минут... – с сомнением проговорил врач. – Если вам станет хуже – немедленно дайте знать.
Он ушел. Коржиков помолчал, собираясь с силами, потом продолжил.
– Я должен сказать самое важное. Установка... Она работает. Ее нужно остановить. Но она там. Наверняка вас будут искать люди оттуда... Скажите им – территория Института магнетизма, сорок второй сектор, подвал, восьмой бокс...
Ему становилось все труднее говорить.
– Возможно, вы и сами попадете туда, хотя вряд ли... Запомните, как добираться...
– Скажите адрес, мы доберемся.
– Ни черта вы не доберетесь. Это вам не современная Москва. Запоминайте: от станции «Метро-центральная» четыре остановки по Второй Арбатской линии. Выходите из вагона налево и сразу поворачиваете во второй или четвертый сектор. Оттуда спускаетесь на «Нижне-Измайловскую» и едете на дополнительном поезде до станции «Спортивная-кольцевая». Поднимаетесь на наземную линию...
Васин украдкой посмотрел на Ивана. Тот выглядел растерянным и нервно крутил в руках ключи с крошечным бронзовым пистолетом.
– Вы запомнили? – спросил Коржиков.
– Да, – ответил Васин, убедившись, что диктофон исправно работает и фиксирует каждое слово.
– По этому адресу находится магазин подержанных термодиванов. Не обращайте внимания, это просто прикрытие. Продавец – офицер секретного департамента. Скажите ему мою фамилию, и далее с вами поговорят компетентные люди. Объясните, что установку необходимо отключить.
Он перевел дыхание. Казалось, ему стало легче, голос начал звучать ровнее.
– Что вы собираетесь делать дальше?
– Видимо, закрывать дело, – ответил Васин. – Вы же сами сказали, что нам оно не по зубам. Лично я не хочу раздражать начальство разговорами о машинах времени.
– То есть вы хотите сказать, что, кроме вас, никто ничего не знает?
– Может быть...
– В одном вы правы. Убийцу вам не достать. Глинский держал меня для того, чтобы я мог организовать идеальное убийство. Такое, которое невозможно раскрыть.
– У меня есть еще один вопрос, Родион Терентьевич. Какое отношение имеет к вам Софья Курская?
– Вы и это знаете... Софья – прапрабабушка той женщины, о которой я вам говорил. Я специально искал ее и именно поэтому поселился в вашем городе. Я хотел быть ближе к ней, раз уж мне не судьба больше быть рядом с любимой женщиной. Вы заметили, как они похожи? Это поразительно. Я боготворю Софью, я переношу на эту девушку все свои лучшие чувства. И вдруг я узнаю, что она будет замешана в том же деле, что и я. В грязном деле об убийстве. Я хотел обезопасить ее, оградить от всего плохого, поэтому и предупредил. Трагическая случайность в том, что Глинскому понадобилось убивать именно того человека, с которым была близка Софья. Я предупредил ее. Видимо, на этом я и погорел. Верно?
– Почти. Скажите, Родион Терентьевич, зачем вы стреляли в милицию? Вы же сделали только хуже себе.
– Не знаю, – чуть помедлив ответил Коржиков. – Я запутался. Я так и не прижился здесь, мне плохо. Я много пью, у меня пропали все прежние желания. Я конченый человек. Я начал стрелять потому, что... Может это один из способов самоубийства.
Медсестра встала, решительно подошла к Васину.
– Достаточно, – сказала она. – Вы и так уже долго говорили. Приходите, если нужно, завтра, а сегодня он еще в тяжелом состоянии.
Гирин вдруг хлопнул Васина по плечу.
– Смотри!
Васин взглянул вверх и увидел, что пластиковый корпус кардиографа морщится и сминается, как пластилин на горячей плите, а стенка позади него чернеет и потрескивает. В следующую секунду раздался тихий хлопок, и прибор разлетелся вдребезги, загремело разбитое оконное стекло.
– На пол! – заорал Гирин и первым сбил с ног медсестру.