— Так себе! — сказал он. — Владелец этого ресторана — клиент банка — иногда устраивает презентации. Честно говоря, мне больше нравится виски.
— Скользкие сволочи, — Юлька потрогала вилкой дымящегося краба. — Я чувствую себя персонажем Джулии Робертс из «Pretty Woman». Слушай, а мы не превратимся в зажравшихся буржуа, чванливых и не понимающих чаяний народа?
Он расхохотался: «Не думал, что у меня жена — тургеневская девушка. С каких пор тебя волнуют нужды народа?»
— Да ладно тебе! Поумничать нельзя. Так, когда мы едем в Испанию? — она повела плечами как танцовщица фламенко.
Сегодня они отмечали четыре месяца его работы в банке. И первый серьёзный успех. Весь город был увешан рекламными щитами, предлагающими покупать акции банка. Автором идеи раздробить название заведения на множество мелких кусочков был Х, идеологом Леонид Борисович, исполнителем он. В общем, трилоквиум заработал.
— У населения полно денег под подушкой. Сбербанку никто не верит, — уверенно произнёс Михаил Борисович. — Плюс традиционное славянское желание засунуть голову в омут. Всё-таки страна с приличным средним образованием, все что-нибудь да слышали о рантье. А тут мы — деньги приносят деньги, вот что выбирает молодое поколение.
Леонид Борисович оказался на удивление способным переговорщиком. В мгновенье ока он посетил городские службы, отвечающие за фасады зданий, фонарные столбы и перекрытия мостов. Стоимость размещения рекламы оказалась в результате смехотворной, в том числе и потому, что никаких расценок не существовало. Особенно чудодейственным образом конвертики, извлекаемые Леонидом Борисовичем из внутреннего кармана пиджака, действовали на сотрудников телевидения. Суперпопулярные молодежные ведущие млели от счастья, получая стодолларовую купюру, и восторженно декламировали написанные им тексты.
Он отчасти подменял Леонида Борисовича на переговорах, но в основном был по художественной части. Писал зазывающие мульки, продумывал географию размещения рекламных щитов. Юльке он как-то показал макет: розовощекий красногвардеец в буденовке протягивал указующий перст: — А ты уже отнёс деньги в банк?
— Н-н-да! — сказала Юлька. — Сальвадор Дали переворачивается в гробу.
— Зато доходчиво, — ответил он. — Гегемону не надо лишний раз извилины напрягать. Твой Дали, между прочим, тоже не чурался китча.
Юлька бредила Дали. Откуда в этой среднестатистической московской девочке с филологическим уклоном было столько неподдельной страсти к живописи далёкого сумасшедшего испанца, он честно не понимал. Видимо, что-то из области фрейдистских комплексов, думал он, вечно дремлющая склонность к разврату. Хотя в постели вроде всё нормально, даже очень хорошо. Он полистал, как и все на первом курсе, «Толкование сновидений», решил, что блевотина и читать не стал, благо, Фрейд в программу не входил.
— Через две недели, — сказал он. — Сначала в Барселону, два дня валяемся на пляже. А потом — в Фигерас.
На утреннем совещании трилоквиума решили подлить масла в огонь.
— Завтра объявляем о завершении продажи акций, — сообщил Леонид Борисович. — Итак, очереди стоят на хлебный склад, а тут вообще дурдом начнётся.
— Брокеры подготовлены? — спросил Х.
— Да. Три посреднических конторы, — доложил он. — Им уже передано пятнадцать процентов акций банка. У всех контор один владелец.
— Кто таков? — спросил Х.
— Некто Михаил Фридман. Фарцовщик со стажем и спекулянт театральными билетами. Несколько раз ходил под уголовным делом, но выкрутился.
— Ну, с такой биографией и с такой фамилией он нас не подведёт, — Михаил Борисович протёр очки. — Леонид Борисович, лично контролируете, чтобы не перегибали палку на перепродажах. А то отлучу выкреста от церкви. В конечном счёте, мы все хотим жить в цивилизованной стране. — Х задумчиво посмотрел на присутствующих.
— Фридмана привести? — спросил Леонид Борисович.
— Не надо, — сказал Михаил Борисович. — В нашем раскладе я белый и пушистый. Кстати, как там дело с кандидатом на пост начальника службы безопасности банка?
— Я пообщался с несколькими кэгэбешниками. Генералы, конечно, но бараньё. Чуть печень не посадил. — Леонид Борисович потёр бок. — Обещают партийные деньги заводить.
— Ясно, — сказал Х. — Партийных денег нам не надо. Раз талдычат не про своё, значит, не при делах. Есть другие кандидатуры?
— У родителей моей жены дальний родственник служит в охране Мефодьича, — сказал он. — Полковник, из честных солдафонов, мечтает о большем. Как-то по пьяни жаловался, что у Мефодьича его не ценят.