— Любил?
Дакийский всегда говорил о судьбе, кровном связывании и о Невесте. Но никогда раньше не упоминал о любви!
Его завораживающие глаза встретились с ее глазами.
— Я ненавижу то, что ты сделала. И все равно люблю тебя. — С горьким проклятием, словно сказал что-то лишнее, вампир отстранился от нее. Отвернувшись, он сел на край постели и уткнулся лицом в ладони. — Я не позволю тебе уйти, dragг. Ты останешься со мной в этой преисподней, пока твоя другая жизнь не станет лишь воспоминанием.
— Останусь с тобой? — Она раздраженно оправила свою одежду. — После того, как ты поступил со мной?
Он бросил ее, затем похитил… не объяснив свои действия и не позволив Беттине объяснить свои.
Вампир вскинул голову.
— Ты злишься на меня? Ты постоянно предавала меня! А потом, вдобавок ко всему, использовала свою силу на мне… на мне. Видимо, я стал последним, кто узнал, что ты вернула ее!
— У меня не было выбора, кроме как использовать ее. А как насчет тебя? Ты унизил меня перед моими подданными. Не говоря уже о том, что ты сделал с Каспионом.
— Как ты смеешь произносить его имя в моем доме? — В его голосе сквозила лютая злость. — Это он виноват в твоем предательстве. Он уговорил тебя сделать это. Ты никогда сама не предала бы меня.
— Он не имеет к этому никакого отношения! Я не знала, что мне делать! Я боялась за тебя.
Вампир пристально посмотрел на нее.
— Поэтому ты отравила меня?
— Мне пришлось… подожди. Что?
— Ты дала мне тот ебаный кубок с кровью, подсыпав туда яд из кольца, которое всегда носила.
Беттина ахнула.
— Вампир, ты веришь, что это сделала я?
Глава 48
Когда Треан увидел ошарашенное выражение лица Беттины, в его груди затеплилась надежда.
Но логика напомнила, что Беттина с Каспионом имели и средства, и мотив, и возможность. Ты убеждаешь себя, потому что очень сильно хочешь ее.
— Кто бы еще осмелился на это, если не вы с демоном?
Беттина воскликнула:
— А как насчет твоих кузенов? Тех самых, которые всегда пытались убить тебя!
— Они бы никогда не поступили так бесчестно.
— А я бы поступила?
Салем нараспев протянул на ухо Треану:
— Вы оба ошибаетесь.
— Сильф! Ты последовал сюда за Беттиной?
И остался? Когда я собирался взять ее?
— Я переместился в ее ожерелье за долю секунды до появления твоего тумана. Затем понял, что ты собираешься пленить ее, поэтому увязался за вами, желая убедиться, что ты не причинишь ей боль. — Его призрачный силуэт мерцал в комнате, будто бы от волнения. — Ты знаешь, как долго я жаждал попасть сюда?
Беттина выглядела такой же озадаченной, как и Треан.
— Салем, почему мы оба ошибаемся? Кто это сделал?
— Оруженосец вампира! Буквально двадцать минут назад один из фантомов рассказал, что слышал, как молодой вампир хвастался, что отравил крысиным ядом кровь в графине Дакийского. — Обращаясь к Треану, Салем сказал: — Кажется, убитый тобой в бою вампир Орды был его родителем. Этот малолетний пидарас не мог убить тебя вне ринга, но мог ослабить перед боем, чтобы Каспион с легкостью снес твою голову.
Меня отравил долбанный оруженосец? Этот без-пяти-минут-сдохший вампир?
Не Беттина.
Глаза Треана расширились, а сердце начало бешено колотиться в груди. Не Беттина!
— Эта новость… приятная, — выдавил он, крайне преуменьшая. — Теперь, прочь отсюда.
Салем усмехнулся:
— Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Величество. Начну экскурсию по Сфере Крови и Тумана…
— Я имел в виду не королевство!
Салем уже исчез. А Треан не мог злиться из-за переполнявшего его чувства облегчения.
Беттина тихо спросила:
— Ты действительно думал, что я могла так с тобой поступить?
Переместившись на край постели, Треан сел рядом с чародейкой, едва сдерживаясь, чтобы не перетащить ее к себе на колени.
— Беттина, прости меня. Я думал, что демон заставил тебя это сделать.
Подтянув колени к груди, она отвернулась.
— Кас хотел победить тебя сам. Он верил, что сможет, пока ты не слетел с катушек.
Она никогда не простит меня.
— Я… не знал.
— Той ночью я поняла, что испытываю к тебе нечто более глубокое, чем все, что я чувствовала когда-либо раньше, — тихо сказала она, с грустью в голосе… словно говорила о чем-то давно потерянном, чего уже никогда не вернуть. — Я видела, что ты отравлен и думала, что спасаю твою жизнь. — Она невесело усмехнулась. — Верила, что, наконец, могу чем-то помочь.