— Куда это мы? — меня смущали места, где мы оказались. — Что-то коридоры уж больно знакомые.
Пауки семенили вокруг. Тот, который еще недавно кинулся чинить трубу, теперь двигался вообще рядом, чуть впереди, у меня прямо на уровне живота, по стене, периодически одна лапка соскальзывала, и он дергался, перехватывал стену другими, чтобы не упасть. Похоже, в последних боях его зацепило, и проблемы у этого паучка были не только со связностью сознания, но и чисто механические.
Может, эти проблемы были взаимосвязаны.
Но никто из тех пауков, что двигался рядом, из тех, которых я видел, никак не обозначил, что Ананси вообще слышит вопрос.
Конечно, корабль огромный, и могут быть места, очень похожие друг на друга, вызывающие приступы узнавания, просто за счет унифицированной архитектуры.
Но что-то мне подсказывало, что мы приближались к местам, куда я сам пошел бы в последнюю очередь.
У меня возникло ощущение, что я не напарник у ремонтника, а его заложник. Или пленный.
Будет очень жаль, если он меня предаст. Чем знакомей становились коридоры, тем тяжелее мне становилось идти. Я смотрел уже больше не за тем, чтобы на нас не напали из-за какого-нибудь поворота, а скорее за тем, чтобы на меня не напал сам ремонтник, какая-нибудь из его частей.
— Ананси, друг мой, только не говори мне, что в тебе все-таки есть хитрость. Ты очень меня этим расстроишь.
За очередным поворотом я увидел то, что не думал увидеть вновь.
Тела пятерых колонистов, убитых в прошлом нападении.
Ремонтник привел нас точно на то место, где его почти разобрали на запчасти.
I. Глава 3. Товарищ по разуму
Ремонтник деловито проскочил мимо поля сражения, не останавливаясь. А вот я задержался.
Паучок рядом со мной притормозил, и на коммуникаторе, наконец, высветился значок, — человечек, двигающий руками и ногами, уверенно шагающий вперед.
Я покачал головой:
— Раз уж мы здесь, соберу патроны. Проверю рюкзаки. Что тебя вообще сюда занесло? Держи теперь периметр, а то может те водомерки еще где-нибудь здесь шастают.
Ремонтник промолчал, но пауки замедлились, перестроились и разбежались по всем боковым коридорам.
В принципе, старшие закинули в коммуникатор свои собственные карты, те, что колония успела создать за пять поколений, но толку без постоянного позиционирования от них было не очень много. Ковчег — это не поверхность планеты. Коридоры могли идти и вверх, и вниз, в пути мы и поднимались по лестницам, и спускались, иногда очень сильно. И это — даже если не учитывать возможные проказы с направлением силы тяжести.
Как мог, я отметил место. Если я когда-нибудь вернусь в людскую колонию, передам. Я описывал примерное место боя старшим и раньше. Просто не думаю, что в ближайшем будущем кто-нибудь прийдет сюда позаботиться об умерших.
Воздух на Ковчеге суховат, и скорее всего еще и постоянно фильтруется, поэтому мертвые скорее мумифицируются. Запаха я почти не чувствовал, что тоже говорило в пользу этого варианта.
Хоронить мне ребят здесь негде. Поэтому я просто перетащил их в одно место, осторожно разместив всех рядом, закрыв глаза, сложив руки. А потом накрыл сверху материей, которой нашел в рюкзаках. Наверное, что-то вроде палаток.
Пусть хотя бы лежат с уважением.
Трупов водомерок я не нашел. Побежденные утащили их с собой, как и оружие собственных убитых, и все остальное. Чем-то мне это напомнило древние обычаи сбора погибших под стенами замков, когда похоронные команды противников могли ходить рядом друг с другом, собирая своих мертвых.
Наверное, не стоит держать на водомерок зла. Я же не знаю, что заставило их вступить в это побоище изначально. Вполне возможно, еще одна колония, оказавшаяся в заложниках.
Из рюкзаков пятерых я вытряхнул все, но взял с собой самый минимум. Лекарства, особенно те, рецептов, плат для которых у меня не было. Патроны, просто чтобы не оставлять их здесь. Несколько личных вещей я положил поверх палаток, чтобы превратить это место во что-то более подобающее для покойников. Какая-то фигурка, животное, которое я не видел никогда. Крохотный портрет неизвестного мужчины, вытравленный прямо на металлической бляхе, кулон на странной переливающейся, мерцающей белыми огнями цепочке — и я уверен, что в нем не было никаких батареек, мерцал сам металл. Кепка со смешными козырьками над ушами. Прозрачный шарик с головоломкой внутри. Лишь у Лося, командира подобравшей меня группы, я не нашел ничего подходящего. Подумал, положил над ним его коммуникатор, вдребезги разбитый, но ему то теперь все равно.