«В любом мире, где мысль, слово, жест являются командами, идущий должен быть осторожен. Он слишком заметен, он может слишком много. Доходят слухи, что в таких мирах нужно прежде всего закрыть свое сознание, отгородиться от внешнего влияния, и главное — отгородить мир от своего влияния, пока не научился им управлять. Доходят слухи, что это единственный способ удержаться в таких мирах. Идущие слишком сильны, слишком заметны, слишком расшатывают структуру мироздания, чтобы выжить там без самоконтроля».
Байки? Но я запомнил.
Меня вытаскивало из Обители, все сильнее и сильнее. Можно было попробовать воспользоваться парой новых советов из скрижалей, запустить здесь пару новых проектов, и убедить себя в их важности. Но, я очень хотел вернуться на орбиту планеты гладиаторов. Понять, как дела там.
Поэтому я запер все двери, восстановил все, как было до меня. Лег на лежанку, оставленную для меня римлянином, и, когда пришло время, шагнул.
III. Глава 8. Символ мысли
Когда я открыл глаза, что-то нудно пищало под потолком коридора, а рядом со мной присел незнакомый мужчина.
— Все нормально? — спросил он, когда понял, что я пришел в себя.
— Ты кто? — спросил я в ответ.
— Сказали дежурить, — ответил мужчина. — мы здесь все время дежурим.
Он обвел рукой коридор. За мое отсутствие в нем все поменялось. На значительном удалении от точки коридор с обеих сторон перегородили временными стенками, почистили. Сделали такое изолированное местечко для комфортного прибытия на орбиту.
Чуть ли не алтарь.
Даже одеяло какое-то постелили по полу, на всю длину, видимо, не были вполне уверены, где именно я проявлюсь. Да что там, я и сам этого не знал. Ну хотя бы одно неизвестное можно исключить — я вернулся в то же место, откуда отсюда меня и выдернул шагающий. В тоже место с точки зрения этой станции. Та же станция, тот же коридор. Прыжок сам компенсировал и то, что станция вообще то была на орбите, и точка моего прибытия вообще была весьма сложна. Сработало также, как если бы я ушел с планеты и вернулся на нее.
Хорошо, одним вопросом меньше.
— Там еще двое снаружи. Они заходить не будут, не беспокойтесь. Меня примерно проинструктировали. Вот одежда там, оружие, коммуникатор.
Все лежало рядом на полу. Еще лучше. Хорошо возвращаться не в тюрьму.
— А вообще, как дела? — спросил я.
Мужчина помялся.
— Я не знаю, — он поднял палец и покрутил у себя над головой, — это там решают, как дела. Я жив, мне этого достаточно.
— Поднялся с планеты? Во время атаки? — я продолжал задавать вопросы, пока одевался.
Лучше я буду спрашивать, чем вопросы начнет задавать он.
Если честно, больше всего меня интересовало, как именно выглядит мое появление в мире, из уст живого свидетеля. Но как-то вот не хотелось концентрировать его внимание на этой моей особенности. Пусть будет просто — пришел, ушел, чем меньше он запомнит, тем лучше.
— Да, с планеты, со всеми. Нам сказали тут дежурить, но я не видел, как вы появились, и откуда. — Он отвечал на мой вопрос сам, видимо, его и самого интересовала эта часть. — Мы снаружи дежурим, все время, меняемся. Сказали, заходить только если будет сигнал.
Мужчина поднял руку и ткнул куда-то вверх, видимо, в сторону продолжающего свой писк динамика. То ли датчик движения, то ли Хакер поставил что-то похитрее.
— Ладно, веди тогда, — я закончил одеваться. — Посмотрим, что они там нарешали в мое отсутствие.
Он так и не спросил, какая чудесная технология забросила меня в глухой коридор без входов и выходов. Хорошо. Видимо, сильно ему досталось на планете, если он стал таким послушным.
Молодцы ребята, хорошо организовали встречу. Видимо, они все-таки взяли под контроль орбиту, раз у них остались ресурсы и на меня.
Хакера не сидел, запутанный в провода, мониторы и клавиатуры, что меня, если честно, безмерно обрадовало. Насмотрелся я в последнее время на нейромонахов, хотелось чего-то поестественней. Хотя, если подумать, его возможности прямого взаимодействия с сетью ушли далеко вперед по шкале экзотичности.
Он явно что-то творил сейчас в сети, но также очевидно было, что делал он это, что называется, не включаясь. Какие-то рутинные операции.
— Объявили мораторий на прием новых заключенных. Любых. Чтобы этот мораторий хоть как-то заработал, объявили, что все прибывающие корабли будут реквизированы. Пусть разбираются со своими преступниками сами.
Он начал рассказывать мне о том, что здесь происходило в мое отсутствие, с места в карьер.