Рука, с которой только сегодня сняли гипс, противно заныла. Кончики пальцев закололо, а сведенная мышца неприятно дернулась под кожей.
— Пошел ты, — он сбросил с себя ладонь друга и снова дернулся к Алисе, но Ваня с силой схватил его за плечо.
— Просто выйдем и поговорим, — сквозь зубы процедил он так, чтобы услышал только Влад. — Сам уймись для начала. Взорвешься и чем ей поможешь? Пусть остынет.
Романов категорически не хотел уходить даже временно, но что-то подсказывало, что друга лучше послушать. Сердито сжав кулаки, он еще раз посмотрел на Лис, а потом схватил с полки свой дубликат ключей, набросил на плечи куртку и двинулся к входной двери, не переобувая домашние тапочки.
На улице похолодало. Снова запорхал снег, и посвежевшие сугробы засверкали в желтом свете уличных фонарей. Пахло зимней свежестью, хотя календарь все еще показывал осень.
На воздухе Владу стало лучше, но теперь раздражал горький дым от сигареты затянувшегося Вани. Сам Романов бросил курить не так давно, поэтому пока еще остро реагировал на бывшую зависимость.
— Ну и что ты думаешь? — он уселся на стальной заборчик, отгораживающий площадку перед подъездом от палисадника.
— Черт его знает, — честно ответил Ваня.
— Замечательно, — закатил глаза Влад, — кто из нас психотерапевт?
— Вот именно, я — психотерапевт, а не экстрасенс, — Никитин мрачно усмехнулся и сделал глубокую затяжку. В воздух вырвался горький дым и на мгновение окутал его лицо. — Случается такое, понимаешь? Но к хорошим последствиям не ведет.
— Что ты имеешь в виду?
— А сам как думаешь?
Ваня хмуро смотрел на друга и быстро скуривал сигарету. Крупные снежинки путались в его светлых волосах и забавно пушили их.
— Давай без загадок, ладно? — взорвался Влад. — Говори уже!
— Да что тебе сказать? — Ваня, не выдержав, повысил голос. — Если ей почудилось, но она твердо уверена, что видела все по-настоящему и отчетливо это помнит — все очень плохо. Если не почудилось, и кто-то сначала устроил в квартире погром, а потом за двадцать минут убрался — тоже. И я не знаю, что из этого хуже.
Ваня с раздражением выбросил бычок и устало взъерошил намокшие волосы.
— Ересь какая-то, — процедил Влад, — кому надо этим заниматься?
— Вот и я о том же, — мрачно кивнул Никитин.
Романов прикрыл глаза, пытаясь привести разбушевавшиеся мысли в порядок, и хмуро поинтересовался:
— То есть ты считаешь, что Алиса сумасшедшая?
Ваня раздраженно дернул плечами.
— Я еще раз тебе повторяю, Влад, — пытаясь не поддаваться раздражению, произнес он: — Я ни черта не понимаю, точно так же, как и ты.
Парни не злились друг на друга, да и повода не было, но оба были взбудоражены настолько, что могли начать драку. Оба это понимали, и оба, не сговариваясь, решили временно помолчать, чтобы не натворить дел.
Влад сосредоточенно смотрел на тапочки, которые уже засыпал снег. Ступни замерзли, но он не обращал на это внимания, погрузился в мысли и нервно тряс ногой. Беспокойство сводило с ума. Перед глазами стояло зареванное лицо Алисы с застывшим на нем выражением ужаса, и от этой картинки болезненно сжималось сердце. Да лучше бы его Тихомиров опять на ринге избил, чем еще хоть раз увидеть Лис в таком состоянии.
— Я останусь сегодня с ней, — тихо проговорил он спустя несколько минут молчания.
— Я не сомневался, — одобряюще кивнул Ваня. — Ночью одной ей точно нельзя оставаться. Но дать немного прийти в себя в одиночестве — необходимо.
Влад кивнул.
— Что мне ей сказать?
Никитин снова достал из кармана пачку сигарет и со вздохом посмотрел на последнюю. Время уже давно перевалило за полночь, а круглосуточных ларьков в их городе никогда не было. Значит, либо придется оставить последнюю на ночь, либо скурить сейчас и мучиться до утра. Еще раз вздохнув, он все-таки достал зажигалку.
— Не пытайся убедить ее, что все, что она видела, — ложь, — сделав первую затяжку и проглатывая горький дым, задумчиво протянул он. — Но и не говори, что это — правда.
— Замечательно, — мрачно фыркнул Влад. — И что мне тогда говорить?
— Попытайся просто обходить эту тему. Ей главное сейчас успокоиться. Завтра утром я приеду, попробуем опять поговорить. Она поспит, и станет легче, а там уже разберемся.