Я оглянулся и увидел сэра Шурана, рыцаря-командора Арамора – он подходил к нам с той стороны, где мы оставили лошадей.
– Знаете, я сказал своим людям, что среди убийц есть старуха, но они не поверили мне. И вот я нахожу вас, мадам, сидящей на холме, словно вы собрались устроить пикник.
Швея поднялась и схватила Дариану за руку.
– Убей его! Сейчас же.
– Ужасная мысль, – ответил Шуран. – Во-первых, потому, что если вы посмотрите вниз – да, именно туда, – то увидите, что я привел с собой друзей, чтобы и они тоже смогли присоединиться к вашему пикнику.
Я взглянул, куда он указывал, – у подножья холма стояли двадцать всадников, которые постепенно начали подниматься вверх.
– У нас в руках маленькая девочка, которая сейчас находится в замке и ужасно напугана. Полагаю, ей бы хотелось увидеть лица друзей, поэтому давайте спустимся и познакомимся поближе.
– Я пойду с вами, а остальных отпустите, – сказал я. Конечно, я и не ждал согласия, но хотел отвлечь его разговором, пока соображу, как справиться с ним и его людьми.
– Не думаю, что герцоги захотят, чтобы я вас всех отпустил, Фалькио, – улыбнулся Шуран. – Хотя, с другой стороны, какое нам дело до герцогов и их желаний?
Я был поражен.
– Вы не причините нам вред и позволите уйти?
Шуран положил руку мне на плечо.
– Я не держу на вас зла, Фалькио. – Он посмотрел на остальных. – Ни на кого из вас. Хотя я не могу отпустить старуху. Прошу прощения, мадам, но обычно никто не одобряет убийства герцогов и членов их семьи. Мы предоставим вам удобную камеру, пока уладим все вопросы.
– Соглашайся на сделку, – сказала мне Швея.
– Идите, – приказал я остальным. – Седлайте коней и уезжайте.
Валиана попыталась возразить:
– Мы не можем оставить…
– Ты можешь хотя бы раз сделать так, как я прошу, и уехать?
Шуран сжал мне плечо.
– Только мне придется попросить вас об одном одолжении.
– Каком?
– Не вас, Фалькио. – Шуран разжал пальцы и обернулся к Кесту. – Я хочу, чтобы святой клинков напоследок удостоил меня обещанным поединком.
Шуран и его люди сопроводили нас с Кестом и Швеей вниз по холму и заставили пройти среди десятков тел погибших Необагренных дашини, которые лежали в рваных плащах по всему зеленому полю Рукавицы. После того как погиб король, замок Арамор по приказу Совета герцогов закрыли. Он простоял пустой более пяти лет. Сорные травы выросли и захватили его, но я заметил, что кто-то потратил время на то, чтобы скосить аккуратную лужайку перед замком, где теперь стояли стулья вокруг большого белого стола. Наверное, впервые за несколько сотен лет герцоги столкнулись с таким тяжелым кризисом в Тристии, но не хотели отказывать себе в привычном удобстве. Они расположились вокруг стола, попивая вино из изящных хрустальных бокалов с золотыми лебедями – я тут же их узнал. Это были бокалы из личной коллекции короля Пэлиса.
Увидев, как мы подходим, трое поднялись с мест: наверняка от одного вида плащеносцев им стало не по себе.
Герцог Джиллард шагнул навстречу.
– Выглядишь хуже, чем в нашу последнюю встречу, Фалькио.
– Это результат злополучного недоразумения, ваша светлость. Зато вы выглядите намного лучше со времен моего последнего визита в Рижу.
– Еще бы. Этот порошок дашини – та еще дрянь. – Он взглянул на меня, а затем на Шурана и рыцарей, стоявших за моей спиной. – Надеюсь, Фалькио, ты пришел сюда не для того, чтобы убить меня? Это было бы по меньшей мере странно, учитывая, как сильно ты старался сохранить мне жизнь.
– Надеялся на ответную услугу с вашей стороны.
Джиллард улыбнулся.
– Я так и думал. Что ж, прекрасно. Шуран, отпустите мужчин. Женщина, разумеется, останется здесь. – Он отвернулся, словно разговор на этом закончился.
– Мне нужна Алина, – сказал я. – Живая и невредимая. Я хочу, чтобы вы и остальные герцоги принесли клятву, что вы отпустите ее и оставите в покое.
Он поднял кубок, словно надеялся, что вино прольется с небес. И, как ни странно, так и случилось: к нему тут же бросился слуга и наполнил бокал.
– В самом деле, Фалькио? Я подарил тебе жизнь, так что мы в расчете. Почему я должен отдавать тебе еще и девчонку?
– Я уговорю ее отказаться от притязаний на престол.
– Она это и так сделает. Предложи что-нибудь другое.
Остальные герцоги взирали на нас так, словно мы были неприглядными сорняками, выросшими в их прекрасном саду. Менее всего мне хотелось спасать жизни тех, кто пять лет назад устроил мятеж в Тристии и убил короля, а теперь еще и торговался со мной за жизнь его дочери. Эталия ошибалась: все-таки любовь – это клетка.