– То есть… Для них ты по сути живой наркотик? – Дейс хищно подобрался, его взгляд ощутимо потяжелел. – Кто об этом знает?
– Исследовательская команда Программы и те немногие её участники с кем я осуществляла передачу.
– Они ведь должны были подписать контракт о неразглашении.
– Они их и подписывали, – хмыкнула я. – Только вот как оказалось в старом варианте контрактов была небольшая лазейка. Напрямую исследований она не касалась потому её и пропустили. Сейчас всё значительно строже.
– И как же ты в таком случае можешь раскрывать информацию о Программе мне? – недоумевающе нахмурил брови Дейс.
– В этом плане у меня, как у несовершеннолетней, есть привилегия рассказывать о происходящем непосредственно со мной своему опекуну – тебе.
Мы ненадолго замолкли. Дейс сверлил взглядом покрытую ночной тьмой даль, по всей видимости обдумывая услышанное. Я же неторопливо потягивала пахнущий ванильным мёдом с горьковатыми миндальными нотками ром, собираясь с мыслями для продолжения.
– Итак, ты вступила в эту гильдию, – залпом осушив рокс, наконец подал голос брат. – Что произошло после?
– В тот же день тебя буквально вытащили с того света, правда на полноценную реабилитацию и привыкание к протезу ушло несколько месяцев, но это всё же лучше смерти или вегетативного состояния. А после вступил в ту же гильдию и бесконечно пропадал в рейдах, чтобы погасить долги.
– Ты бы не называла этот сон кошмаром, будь всё так просто, – серьёзным тоном подтолкнул к главному Дейс.
– Ты ведь знаешь, как в наше время относятся к статерам? – я горько усмехнулась. – Под пристальным взором общественности все делают вид, что Пробуждённые равны и свободны в своих действиях. Но на самом же деле статеры для очень многих артеров не более чем полезный и очень ценный инструмент. А инструмент, как и любая другая вещь, не может иметь свободы, прав и даже собственных эмоций. Всё что требуется от хорошей вещи это верно служить хозяину и не ломаться.
Стеклянный рокс в ладони Дейса жалобно хрустнул и с тихим звоном осколками осыпался на пол, заливая остатками алкоголя штаны брата и кресло, на котором тот сидел. От злости на виске, шее и руках Дейса вздулись вены. Вся его крупная фигура источала леденящую кровожадную ауру, недвусмысленно демонстрируя паршивое настроение.
– Где были мои глаза? – прошипел он, сильнее стискивая кулаки.
– Может и не сразу, но ты заметил неладное. Вот только что может сделать простой Охотник алого ранга против гильдии из Альянса? – я затушила окурок и потянулась за третьей сигаретой. – Но спустя пару лет у тебя появился призрачный шанс.
– Только шанс? – настороженно сощурил глаза Дейс. – И какой же?
– Весь мир узнал, что страдающие от синдрома Несовместимости статеры на самом деле аномальные. А так как я некогда была участником открывшей этот факт Программы обо мне тоже стало известно. Как понимаешь, желающих заполучить меня резко прибавилось, и прятать стало сложнее.
– Воспользоваться этой возможностью я не сумел?
– Тебя убили раньше, чем ты успел это сделать.
Я искоса смотрела на Дейса. Живого и здорового, с висящим на кожаном шнурке на шее стареньким медальоном-артефактом. Но в воспоминаниях стойко жил иной образ. Более взрослый, искалеченный и залитый кровью. Мёртвый.
– Что стало с тобой? – он повернулся всем корпусом и теперь в упор смотрел на меня.
– А ты знал, что существуют свитки, способные поставить принудительную одностороннюю метку? – заметив, как зрачки Дейса дрогнули, я отвела взгляд. – Я вот узнала. Неприятная штука как оказалось. Но и это сочли недостаточным и спустя какое-то время меня официально «умертвили».
Стакан опустел, и третья сигарета как-то слишком стремительно превратилась в окурок. В голове болезненными вспышками проносились не высказанные картины прошлого, полные выворачивающих нутро деталей. Они словно пытались прожечь себе путь наружу, чувствительно щекотали мозг изнутри.