Вот только радость и печаль часто ходят рука об руку. В большинстве случаев провокатором пробуждения становится мощный эмоциональный всплеск, а что будоражит чувства лучше, чем трагедия? Кто-то сталкивается с опасностью, кто-то близко к сердцу принимает страдания окружающих, а кто-то сходит с ума теряя близких.
В нашем доме годовщина пробуждения никогда не отмечалась.
Катализатором для Дейса стало попадание в зону прорыва и смерть отца. В моём же случае всё решилось срывом в неконтролируемый Шторм энергии брата. И если спасти его оказалось мне по силам, то наша хрупкая мама, попав в эпицентр бури, не сумела уцелеть. Итог суток мучительной борьбы за жизнь оказался ужасающе предсказуем.
До рассвета оставалось ещё полчаса, но никто в нашем доме уже не спал. Столкнувшись у двери в ванную, мы лишь молча кивнули друг другу. Включив в гостиной свет, я замерла на пороге, не решаясь сделать и шага внутрь, пока не подойдёт брат. Взгляд помимо воли прикипел к старинной деревянной тумбе у стены меж окнами.
На этот раз все обряды будут соблюдены, обещаю, мама.
Осторожное прикосновение к плечу подошедшего Дейса вывело из оцепенения. Достав потёртый бронзовый ключ, брат отпер замок, бережно распахивая выкрашенные тёмным лаком створки. Опустившись на колени рядом с Дейсом, я аккуратно сняла с лежащих внутри предметов заметно пожелтевшее от времени белое кружево, некогда сплетённое ещё бабушкой Иннэ, чистокровной ашианкой по происхождению. Расправив драгоценное кружево на тумбе, вновь заглянула внутрь.
Передаваемый поколениями ритуальный хрусталь тускло поблёскивал в искусственном свете, покрытые тёмной патиной медные курильница и поднос скромно пристроились в углу, у задней стенки рядком стояли шесть небольших фотографий в белых рамках.
Сохраняя почтительное молчание мы с братом бережно обустраивали алтарь. Поверх кружевного узора лёг овальный поднос, центр которого венчала старинная курильница, пока не востребованные хрустальные чаша и кубок были перевёрнуты по бокам от подноса. Последней глубины тумбы покинула единственная увитая ритуальными лентами рамка.
Бережно снятые ленты легли на металлическую поверхность вдоль курильницы, портрет же занял своё законное место в центре у стены. Несмотря на залёгшие под глазами тёмные круги и чуть подёрнутые серебром виски женщина с фото выглядела молодо и живо, может дело в тёплом взгляде или лёгкой улыбке? Последнее фото нашей прекрасной мамы.
Не удержавшись, дрогнувшей рукой невесомо погладила скрытое за стеклом лицо. В груди засело казалось позабытое колючее чувство, подталкивая к горлу болезненный ком. Прикусив губу, бросила взгляд на оставшиеся внутри портреты. Отец, бабушки и дедушки, чьи образы по прошествии лет сильно потёрлись в памяти.
Отослав мысли прочь, бросила взгляд на сидящего рядом брата. Ему наверняка сложнее. Полузабытое и оплаканное более десяти лет назад для меня в его случае было куда более живо.
Дейс долго сверлил пустым взглядом мамино фото, но в конце концов отвёл глаза и заперев на ключ тумбу, достал заблаговременно принесённые благовония, укладывая их в курильницу.
Едва первые лучи ещё не показавшегося солнца подсветили восточный край небосвода, мы воскурили терпко пахнущие благовония. Первый этап обряда подошёл к концу, но говорить ни одному из нас по-прежнему не хотелось.
Несмотря на ранний час о продолжении сна не было и речи. Вернувшись в свою комнату, я села за рабочий стол и включила ноутбук, какое-то время просто бездумно сверля взглядом загоревшийся экран.
Только сегодня, взглянув на траурные портреты, я осознала, что из моей памяти практически стёрлись лица давно погибшей семьи и воспоминания, связанные с ними. Образ мамы незадолго до смерти ещё как-то теплился внутри, поддерживаемый сопутствующими переживаниями о душевном состоянии Дейса. Но остальные…
Я помню, что в стремлении быть ближе к обожаемому отцу ещё в юности пыталась разобраться в оставшейся от него научной литературе и кипах бумаг, относящихся к его собственным изысканиям. Из этого стремления некогда и зародилась цель — стать исследователем феномена Врат. Но сейчас это лишь оставшийся в памяти факт, не имеющий в себе никакой эмоциональной составляющей.