— Напрямую нет. Я задала схожий вопрос ещё в Выжженных землях — злится ли он, что я пришла за ним. Он ответил, что его вполне бы устроило проспать остаток вечности в той пещере. Но нет, он не злится. Это его предназначение — иметь применение. Даже если последствия для всего мира будут не самые лучшие.
Что ж, ладно. Я смотрю на диаграммы, геометрические фигуры и символы.
— Нам нужно это всё чертить?
Кейлин качает головой.
— Я просто прикоснулась, и чары уже активированы.
— А если я сделаю это без тебя, оно сработает?
Она кивает.
— Он говорит про какой-то камень души? Типа ты можешь использовать его, но его сила вроде как приглушена.
Камень нагревается в моём кармане. Я слабо представляю, что это такое и для чего он нужен. Он каким-то образом впитал нашу магию истинности? Связь наших душ? Что-то около того. Я никогда не слышал, чтобы люмикамни считались чем-то могущественным. Обычно они несут лишь символический смысл, не более.
Сила бурлит под моей ладонью. Книга вибрирует, но я не обращаю внимания на жар, который начинает слегка жечь.
Протягиваю руку и призываю свою магию исцеления. Довольно странно исцелять что-то неживое.
Сила нарастает, постепенно обретая форму, но этого мало. Пока что.
Закрываю глаза. Образ Кейлин встаёт перед глазами. Она сломлена, страдает, ищет меня. Моя магия ярко вспыхивает. Я пячусь от внезапной мощи, а луч света устремляется в небо.
Спотыкаюсь, Кейлин бросается ко мне, магия загорается второй раз, теперь уже от её прикосновения. Ослепительно белые потоки света тянутся ввысь и с рёвом проносятся над тьмой, накрывшей земли.
Стон срывается с моих губ по мере того, как магия усиливается, освещая всё на многие мили вокруг. Я чувствую, как она простирается всё дальше и дальше. Не думал, что способен на такое.
Внезапно книга исчезает. Магия врывается обратно в меня и мгновенно гаснет.
— Чёрт!
Колени подкашиваются. Тёмная пелена застилает глаза. Конечности сковывает ледяная боль. Кейлин рядом; держит закрытую книгу в руках и смотрит на меня так, словно у меня ещё две головы выросло. Я выпрямляюсь, слегка пошатываюсь.
— Да уж…
— Что это было? — спрашиваю я. Глупый вопрос, но язык не слушается, а в мыслях туман.
— Ты исцелил… — она оглядывается, — где-то двадцать квадратных миль от чумы за десять секунд и едва не выгорел при этом.
— Странное чувство.
Я кружусь?
Кейлин спешно убирает книгу в рюкзак и закидывает его на плечо, а затем обхватывает меня руками.
— Сядь, — командует она.
Мои колени, словно повинуясь приказу, дают слабину. Я чувствую под пальцами пепельную землю. Хмурюсь. Здесь точно безопасно сидеть? Смотрю вниз. Земля чёрная, но сухая. Словно выжженная.
— Чума исчезла? Совсем?
Кейлин кивает у моего плеча.
Голова снова кружится, руки и ноги кажутся невообразимо тяжёлыми.
— Я как будто пьян.
— Вполне возможно, — усмехается Кей. — Но это скоро пройдёт. В следующий раз будем осторожнее. Такой выброс силы может тебя убить.
Я сглатываю и киваю, прижимаясь щекой к её макушке. «Только не ляпни что-нибудь глупое, Рев, — мысленно говорю себе. Потому что по телу разливается тепло и какая-то необычайная лёгкость. Словно я десятилетний ребёнок, а не взрослый фейри. — Да, Кейлин красивая, но если ты скажешь это вслух, то будешь похож на идиота».
Похоже, я не так уж сильно пьян, раз могу напомнить себе об этом. Или, может, эффект уже проходит, как и обещала Кей.
— Спасибо, — шепчу я всё ещё заплетающимся языком. — За помощь.
В её голосе слышится эхо смеха.
— Обращайся.
Кейлин
Я сижу на потрескавшейся пепельной земле, придерживая ослабевшего Рева, не меньше десяти минут, пока его дыхание не выравнивается.
Он бормотал что-то о том, что нельзя говорить вслух о моей красоте, а затем поблагодарил за помощь. Не знаю, как я не засмеялась.
— Думаю, я уже могу стоять, — говорит он после нескольких минут в моих объятьях, его голос снова звучит твёрдо и уверенно, а не как у потерянного ребёнка, поэтому я помогаю ему подняться на ноги.
Он стряхивает грязь со штанов.
— Я чувствую себя… почти нормально, — отмечает он.
— Жаль, — дразню я, тоже отряхиваясь. — Мне даже понравилось общаться с пьяным Ревом.
— Я бы с удовольствием позволил вам встретиться ещё раз… в более приятных обстоятельствах.
Улыбаюсь, но сердце сжимается. Будет ли у нас такая возможность? Сколько ещё я смогу оставаться с ним, если чума уже начала отступать? Скоро ли меня вышвырнут в мир людей? И даже если меня амнистируют, в его дворе мне не будут рады.