Он спас мою жизнь Валантиус, и не раз. Пусть идет своим путем, я умоляю тебя.
Валантиус обнял Пелану.
— Все должно быть так, как вы говорите, моя сестра. И вы должны рассказать мне все, что постигло вас, когда позволят время и обстоятельства. Конан, поклянись не разглашать то, что произошло здесь, в течение трех лун.
— Да, — прогрохотал Конан, — я клянусь. И в отличие от сынов Бори, я держу свое слово.
За пределами города Яралет Конан ехал на гнедом жеребце, облаченный в кофийскую кольчугу. Пелана сидела рядом на своей лошадке, чуть поодаль ее ожидала маленькая свита — ее сопровождали два всадника Валантиуса.
Пелана тихо проговорила:
— Конан, остерегайся таких людей, как мой брат. Есть неукротимая дикость в тебе, которая заставляет их чувствовать себя неуютно. Тех, кого они не могут контролировать, они боятся; а кого они боятся, они часто пытаются уничтожить.
Конан хмыкнул и кивнул.
— Куда ты сейчас отправишься?
Киммериец махнул рукой, как будто указывают на окружающие их обширные пространства.
— На восток в Туран или на запад к Коринфии. Я мог бы пересечь степи к морю Вилайет и посетить яркие базары Аграпура, но я также думал, а не присоединиться ли к Содружеству Вольных. Что ты?
— Хотя я хожу в украшенных драгоценностями шелках и мехах в позолоченных дворцах, у меня нет ничего. Я немного больше, чем разменная монета для моего брата, который хочет выдать меня замуж в стан врагов, чтобы я была его шпионом, скрепив союз, или и то и другое. Никаких других перспектив. Когда я очнулась и увидела, как ты сидишь у костра, я подумала, что потеряла все, и была почти рада… Я чувствовала себя свободной…
— В Киммерии, — сказал Конан, — ни одна женщина не выйдет замуж против ее воли, и горе тому человеку, что попытается сделать это.
Конан поднял руку в знак прощания, повернул коня и поехал на запад.
— Прощай, Конан из Киммерии, — с грустью произнесла Пелана. Потом она вернулась со своей свитой в Яралет.
Бен Мэлисоу
На королевской службе
Холодный ветер ударил в спину варвара, шедшего в темноте по склону горы.
— Кром! — пробурчал он, сквозь стиснутые зубы.
Безусловно, служба в королевской армии имела как преимущества, так и недостатки. Обычно киммериец носил длинные, ниже плеч, волосы, однако нынешнее положение требовало от него соблюдение правил, установленных бароном — командиром гарнизона. И одно из них — непременно коротко стриженые волосы. Кроме того, солдатам ранга Конана вменялось в обязанность нудная, неприятная работа на строительстве конюшни.
Варвар хмыкнул, представив на своем месте отпрыска благородных кровей или хотя бы дальнего родственника какого-нибудь герцога. Наверняка тот давно бы сбежал, прихватив с собой толстый кошель, набитый казенными деньгами. Киммериец, сам имевший богатый воровской опыт, нисколько в этом не сомневался.
Снова порыв ветра, дующего с вершин, разбился о мощную фигуру великана, словно хотел попытаться сбить его с тропы. Ветер разбился об исполинскую фигуру варвара как о скалу, но все же Конан зябко поежился. На его родине холода также были не редкость, однако эти края разительно отличались от Киммерии. Там земля не испытывала недостатка во влаге. Дома жизнь кипела ключом, и водилось много дичи, если только хищник знал, где искать.
Здесь, в каменистых степях западной части континента, с водой было туго. И главное, казалось, что тут холод проникает в каждое живое существо, через волосы, мех, и кожу, независимо от происхождения.
Конан запахнул плотнее меховую накидку, приблизившись к скале — последнего препятствия на пути.
Наверх он поднялся быстро, как барс, перемещая массу своего тела с одной ноги на другую, будто не испытывал никаких затруднений. Потом без замедления пересек открытый двор, распахнул двери башни, и стал взбираться по лестнице.
Он поднялся на третий этажа башни, где стоял часовой. Там его встретил знакомый нестройный хор солдат. Воины шумели, смеялись. Кто-то маялся животом. Волны миазмов пробивались даже на лестницу.