Кожа на вышедшей из строя руке почернела и сморщилась. Правой рукой он еще сумел отбить удар, нанесенный Конаном, но это движение получилось у него более замедленным и вялым, чем мгновение назад.
Следующий удар киммерийца окончательно достиг цели. Клинок Конана рассек тело чародея от плеча до пояса.
Кровь фонтаном брызнула во все стороны. Киммериец выдернул из тела умирающего свой меч и приготовился к очередной коварной ловушке со стороны Сунт-Аграма. Но ничего не произошло.
Чародей лежал на спине на белоснежном песке. Крови почти не было видно, видимо, она уходила в песок. Он держался обоими руками за разрубленный живот, а прищуренные глаза его непонимающе глядели на левую руку, все еще охваченную волшебным мечом Соланны. Она походила на сухой сучок.
— Это невозможно, — прохрипел он и в горле его забулькало. — Хинневар мне сказал…
Соланна усмехнулась:
— Не все, что видят глаза, было на самом деле…
Чародей закрыл глаза, и на лбу его выступил пот. В пещере прозвучал гулкий удар гонга, и в воздухе появился бог Кхоран'дан. Он возносился в нескольких футах над землей и улыбался.
— Тут как тут, — пробурчал Конан, — а когда нужно…
— Я не смог бы вам помочь, — посерьезнел бог, — у меня совершенно не осталось магических сил. Даже сейчас он еще мог бы меня победить. Кифара помогала ему, а меня делала беспомощным. Слишком долго я не мог на ней сыграть.
— Мы расправились с твоим врагом, мой господин, — упал перед ним на колени Ханнаор, — но где находится кифара, он не сказал.
— Ну, ты-то не слишком активно участвовал в этой расправе, — добродушно пробурчал Кхоран'дан, и его четыре руки переплелись на объемистом животе. — Ну а вы? — повернулся он к обоим воинам, — Вы осквернили мой храм, но я готов вам простить это, если вы скажете мне, где моя кифара.
— Я думаю, — проворчал Конан, — что не стоит задавать ненужных вопросов. Сунт-Аграм мертв, а поскольку мы убили его здесь, в подземелье храма, так у него больше нет шансов снова ожить.
— Есть, — ухмыльнулся Кхоран'дан. — Если бы мы его оставили здесь, так…
— А кроме того, — продолжал Конан, — как я вижу, ты уже знаешь, где спрятана кифара.
— Знаю, — заулыбался Кхоран'дан, — а вы знаете?
Киммериец внимательно посмотрел на бога, возносившегося посередине пещеры. Соланна тихо пробормотала несколько слов и ее меч оторвался от руки мертвого чародея. Потом она взглянула в добрые глаза толстенького бога и улыбнулась.
— Она в этой пещере, — сказала она. — Сунт-Аграм спрятал ее среди тех предметов, которых здесь много. Среди сталактитов или сталагмитов. Вспомни, как он закричал, когда твой меч ударил по одному из них.
Конан обернулся и поглядел па то место.
— Да, может и так, — пробурчал он себе под нос и почесал в затылке, — только из этого я вам кифару не вытащу.
— Но я вытащу, если мне помогут Кхоран'дан и Ханнаор, — решительно сказала Соланна, засунув меч в ножны.
Киммериец отступил назад, чуть не споткнувшись о коленопреклоненного Ханнаора. Сделав еще несколько шагов, он оперся спиной о стену пещеры.
— Жрец, — загремел в пещере голос бога. — Подойди ко мне. Теперь, когда эти двое пришельцев сняли с тебя обет твоего жертвоприношения, ты можешь воспользоваться своими знаниями и поможешь нам.
Они образовали вокруг окаменевшей кифары, которая достигала высоты примерно два человеческих роста, треугольник.
Соланна, набрав побольше воздуха, затянула мелодию, которая была так немелодична, что даже Конан понял это. Языка, на котором произносились слова, он не знал.
Через две фразы к ней присоединился своим гулким голосом Кхоран'дан, который частью подпевал Соланне, а частью начал петь что-то совершенно новое.
Еще через две фразы вступил и жрец Ханнаор. Теперь каждый из них не только пел иную мелодию, но и слова, произносимые ими, были разные. Несмотря на такую мешанину, общее впечатление было ошеломляюще прекрасным.
Конан зачарованно слушал, хотя никогда в жизни музыку и песни особенно не любил. Они пели изо всех сил и эхо, отражаясь от стен пещеры, тоже вплеталось в их пение.
Понемногу лиловатый камень, скрывавший кифару, начал расплываться и сквозь него возник благородный силуэт инструмента, а тонкие сталактиты струн начали таять, превращаясь в золотые нити, которые мелодично зазвенели в такт пению.
Мелодия кончилась внезапно и Кхоран'дан, нагнувшись вперед, схватил кифару, которая стояла на камне, и нежно прижал ее к своей груди. Его взгляд упал на мертвое тело чародея Сунт-Аграма.