— Совершенно верно, профессор.
— Очень жаль, Боксон, — вы связались с криминальным миром. Не пытайтесь отрицать, я ведь не поверю, что скрипку вы купили за десятку у какого-то клошара!
— Я не отрицаю, профессор, я прошу вашего совета, вашей помощи…
— Самый разумный совет — принести скрипку в лондонский офис «Ллойда» и оформить официальную передачу. С адвокатом и журналистами.
— Я думал об этом. Две трудности — такую скрипку трудно провезти через таможню, во-первых, и, во-вторых, «Ллойд» может задержать выплату премии до окончания расследования. В деле фигурирует убийство, я становлюсь ценным свидетелем… Мне всю жизнь придется прятаться… Ещё не найдены две картины Модильяни, за меня возьмется Интерпол. Если бы решение было простым, я бы не стал вас тревожить.
— Полиция знает о вас?
— Надеюсь, что нет. Но, как только корпорация «Ллойд» объявит о сделке, меня будут усиленно искать. На всякий случай я заготовил письменные объяснения.
— Надеюсь, они звучат правдоподобно!
— Я тоже на это надеюсь…
Профессор задумался. Чтобы не нарушать ход его размышлений, Боксон затих и приступил к разглядыванию висящей на стене старой карты — африканские владения Франции времен Наполеона III. Эта карта висела на стене ещё у деда профессора — капитана легкой кавалерии Симона Маршана.
— Забавная ситуация, Боксон, — наконец заговорил профессор. — Дело об убийстве не закрыто, хотя главный подозреваемый при задержании погиб. Его сообщники установлены. Похищенное не найдено. Если бы не ваше стремление получить премию немедленно, проблемы бы не было ни у кого… Вы знаете о местонахождении картин Модильяни?
— Нет, профессор, — солгал Боксон, — но могу узнать.
— Предложите компании «Ллойд» за сохранение конфиденциальности выдать местонахождение картин. Страховщики — люди серьезные, они поймут выгоду. Возможно, вам повезет!
— Я не уверен, что мне удастся получить эти картины в свое распоряжение. Более того: три дня назад я обратился за помощью к одному из крупных чиновников «Ллойда», Валери Берсону. Он решил сыграть свою игру и самостоятельно получить премию; где гарантия, что другие чиновники «Ллойда» не последуют его примеру?
— Вы слишком о многом умалчиваете, Боксон, — профессор грустно улыбнулся. Я не уверен, что это — лучшая тактика.
— Профессор, — попытался объяснить свое поведение Боксон, — я не хочу обременять вас чересчур мелкими подробностями…
— Боксон, помнится, я учил вас, что в уголовных делах никаких мелких подробностей не существует! Прискорбно, что вы так быстро забыли мои уроки.
— Пожалуйста, профессор, — смутился Боксон, — не заставляйте меня замолчать совсем! Ответственность за других участников данной истории не позволяет мне быть слишком откровенным…
— Неплохо, Боксон, совсем неплохо! Если вы помните об ответственности, значит, ситуация не так уж безнадежна! Давайте поразмышляем ещё.
В кабинете установилось молчание, и Боксон вдруг с кристальной ясностью осознал, что профессор предоставляет ему возможность самому найти и принять верное решение, неважно, каким образом, но это должно быть самостоятельное решение Боксона, и четкое понимание персональной ответственности за каждый сделанный шаг будет определяющим во всех дальнейших действиях.
— Скажите, профессор, — Боксон отклонился от темы, — вам не звонили из Соединенных Штатов недели три назад?
— Мне часто звонят из Соединенных Штатов. Да, меня просили дать вам характеристику.
— И что вы им сказали?
— Я сказал, что если им нужен английский шофер-дальнобойщик с дипломом Сорбонны, франко-католическим воспитанием и черным поясом по джиу-джитсу, то лучше вас им не найти, — улыбнулся Маршан.
— Мне лестна эта характеристика, профессор. Но была ли в ней необходимость?
— Осенью 43-го года в расположение нашего партизанского отряда английский бомбардировщик сбросил на парашюте контейнер с автоматами «Стен» и американского парня с радиопередатчиком. Должен вам признаться, Боксон, что с тех самых пор мне иногда передают от этого парня привет. Если я не ошибаюсь, он сейчас курирует резидентуру ЦРУ в Северной Европе. Наверное, он уже генерал. Надеюсь, вы не будете меня осуждать за эту услугу моему боевому товарищу?
— Я не вправе вас осуждать, профессор, хотя черный пояс у меня по дзю-до, а джиу-джитсу я занимался факультативно. Вернемся к скрипке. Помнится, у вас была лицензия на занятие адвокатской деятельностью?
— Эта лицензия действительна и сейчас, — подтвердил Маршан.