Колесо я отволокла к ним в машину. В багажнике лежали еще три. Сейчас они полностью укомплектуются и направятся на авторынок толкать товар; и какая-нибудь Алка купит у них колесо втридорога – только затем, чтобы на какой-нибудь пустынной дороге безвозмездно вернуть товар – какой очаровательный круговорот колес в природе! Наверное, весь наш рынок вращается в рамках этого круговорота.
"Парламентарий" тем временем ощупывал переднее колесо Гактунгры.
– Эй, ребята, вы что? – заорала я. – Как я поеду дальше?
"Мертвый" картинно развел руками – се ля ви! – но тут внебрачный сын кинг-конга подал голос:
– А ты не поедешь!
Нельзя доверять человеку голос такого угрюмого свойства и низкого сорта – окружающие рискуют остаться заиками.
– Тащи домкрат! – весело прокомментировал реплику товарища "мертвый".
– Может, мне сразу и могилку выкопать? – спросила я; на самом деле мне было не до шуток.
"Парламентарий", набросив свой белый флаг на плечо, подошел к нашей машине и постучал ладонью по крыше:
– Дружочек, пойди, пожалуйста, прогуляйся. Мы с девушкой сейчас пойдем в овсы, – он указал в сторону поля, смерил меня внимательным раздевающим взглядом и добавил: – Развлечься. А ты воздухом подыши, вон какой бледный.
Они опять, как и в прологе к нашему знакомству, выстроились в рад – только на этот раз перед своим "жигулем" – и приняли позу белокурых бестий.
Я слышала, как мой попутчик испускает вздох сожаления и выбирается из машины. Что произошло дальше – не знаю. Глаза у чернокожаных хлопцев стали расширяться. Потом за моей спиной раздался сочный, плотный "чтоп"! – качеством и объемом этот звук напоминал вскрик бутылочного горлышка, исторгающего из себя пробочный кляп.
Левое колесо автомобиля вздрогнуло и, предсмертно шипя, испустило дух.
Потом ребята с большой дороги дружно, как по команде, улеглись на землю. Секундой спустя – слишком быстро развивались события – я поняла, что команда все-таки прозвучала; она была произнесена совсем негромко, скрытным каким-то, спрятанным, как подсказка из суфлерской раковины, приглушенным голосом:
– На землю.
Я уже освоилась с тем, что мой попутчик изъясняется тихо, не напрягая голосовых связок. Однако в этой короткой реплике звучали свежие интонации.
– Руки на затылок!
Послушно исполнив команду, я сделала полуоборот назад – как физкультурник на зарядке.
Попутчик грустно улыбнулся и покачал головой.
Я наконец увидела предмет, который он таскал под плащом, придерживая рукой, спрятанной в кармане.
Это было ружье.
Он тронул меня за плечо: "Это к тебе не относится!", а ребятам миролюбиво посоветовал: "Лежать смирно. Одно движение, и..."
Не спеша прошествовав к распластанному на асфальте обществу, он носком ботинка, несколько брезгливо, отфутболил в мою сторону образцы холодного оружия.
– Прибери это... В хозяйстве пригодится.
Я выбрала стальной прут; я русский человек, и с молоком матери впитала основательную народную мудрость: против лома нет приема.
Он прохаживался в опасной близости от уткнувшихся лицом в землю злоумышленников. Коснулся стволом обезьяноподобного.
– Встать.
Тот поднялся.
– Без лишних телодвижений! – он упер дуло парню под ухо; наверное, это профессиональный прием; в полицейских боевиках герои именно сюда тычат свои черные пистолеты, под ухо.
– Так, – сказал попутчик. – Теперь ты немного займешься физкультурой, – он отступил на два шага. – Руки опусти, затекут.
Потом я наблюдала, как потенциальный партнер, с которым я должна была бы, уступая грубой силе, заниматься любовью в овсах, перегружает все четыре колеса из багажника своей машины в Гакгунгру.
– Тащи домкрат.
Парень принес.
– Слушай меня внимательно... – он говорил спокойно и монотонно, как будто зачитывал инструкцию о пользе мытья рук перед едой. – Ты сейчас на этой машине заменишь всю резину. Три ваших колеса, насколько я понимаю, в полном порядке. Пробитое оставишь себе. Снятые с нашей машины колеса уложишь на заднее сиденье.
Трудно сказать – как я среагировала.
Уголком глаза я видела: "парламентарий" потихоньку убирает ладони с затылка, приподнимается. Вот он уже стоит на четвереньках...
Я с размаху хватила его стальным прутом по плечу.
Наверное, я сломала ему ключицу – он рухнул лицом вниз, дико завыл, подобрал под себя раненую руку и остался так лежать в неловкой скрюченной позе – и выл, выл, выл...
Попутчик подарил мне долгий оценивающий взгляд, в котором я прочла примерно следующий текст: "От девушек с такими ухватками стоит держаться подальше. Или нужно заставить их носить на груди металлические таблички, которые вешают на столбах линий электропередач в порядке предупреждения – "Не влезай, убьет!"