– Фигурально, так сказать, выражаясь? – сухо осведомилась Варвара.
Ну, отчего же–в прямом смысле слова: иначе бабушку нельзя было бы упаковать в ящик из-под телевизора, а по частям она как раз уместилась. Ящик отнесли на балкон. Самое интересное, что юноша вспомнил про бабушку только через четыре месяца. Или вот еще сюжет из семейной жизни. Жила-была семейка: он, она, двое детей; к папе с мамой часто любители винца захаживали; сидели как-то большой компанией на кухне, папа позволил себе что-то нелюбезное в адрес мамы произнести – ну и мама со товарищи папу, как свинью, ножом прикололи...
– Дальше!
Постой, это еще не все... То ли у них закуска кончилась, то ли просто охота к нестандартным ощущениям пришла, – словом, папу тут же освежевали, вынули у него сердце и зажарили на сковородке; дети, понятное дело, при сем присутствовали.
– Ё-мое! – густо прогудела Варвара; наверное, ее окраинная закалка дала трещину. – Перерыв! – она вышла из-за стола, достала из мойки пару стограммовых граненых стаканчиков и початую бутылку водки. – В самом деле – не город у нас, а Огненная Земля.
Под водочку с селедкой я не спеша прочла фрагменты другой саги – "Лучше быть бедным и живым, чем богатым и мертвым". Действовали в ней так называемые "новые русские" – точнее сказать, они не столько действовали, сколько выполняли роль мишеней. Генерального директора взорвали в машине вместе со всем семейством. Директора товарищества с ограниченной ответственностью расстреляли из автоматов возле казино. Директора совместного предприятия разорвали на куски гранатой. Какую-то предпринимательницу двое суток насиловали и пытали электрическим током, а потом утопили в колодце. Директора крупного концерна грохнули прямо на выходе из ресторана...
– Кто таков? – вяло поинтересовалась Варвара.
Я назвала фамилию.
Варвара присвистнула: человек очень заметный, такие без охраны шагу не ступают; даже когда они в постели с любовницей, кто-то из ребят держит свечку – тем более в кабаке...
Я перечитала свои записки.
– В этом эпизоде много неясного... Он выходил из дверей ресторана и ни с того ни с сего опрокинулся. Никто ничего не мог понять, звука выстрела не было слышно; шел себе человек, шел и вдруг свалился, как подкошенный. Потом, правда, установили, что выстрел все-таки был – неизвестно откуда. И – что характерно – одиночный. Странно: в джунглях Огненной Земли киллеры предпочитают палить длинными очередями, чтоб наверняка... Есть еще один сюжет, просто очаровательный, – вспомнила я, закусывая ледяную, ломящую зубы водку хлебной корочкой, – по нашей с тобой специальности.
– А кто мы с тобой по специальности? – угрюмо спросила Варвара; дав мне прикурить, она добавила: – Мы с тобой по специальности полное дерьмо.
Сославшись на "служебную надобность", – десятый час, надо телек посмотреть, информационную программу! – она удалилась в комнату.
Я докурила сигарету и последовала за ней, уселась в мягкое кожаное кресло. Шел репортаж с какой-то глубокомысленной заседаловки. Сначала возник в кадре наш всенародно любимый президент – на совершенно брежневский манер он мучительно пережевывал какой-то суконный текст, не отрываясь от бумажки. Затем камера медленно прошлась по лицам граждан заседающих.
– Господи! – выкрикнула я, вглядываясь в знакомые черты: высокий упорный лоб, опрятная борода, седые виски, упрямо поджатые губы, насупленный взгляд...
Да, он вел у нас спецсеминар по Салтыкову-Щедрину, да, это он; до нас долетали слухи, что у него всю жизнь были неприятности, веки вечные он пребывал, как бы Трифонов выразился, в состоянии затира, затирали его; я прекрасно помню его изящные, тонкие (явно с двойным дном) пассажи относительно теории и практики социалистического реализма, саркастические шпильки в адрес "живых классиков" и литературных генералов... Впрочем, в последние годы он часто мелькал – на телеэкране, в прессе, на всяких говорильнях.
Значит, пробился, наконец, в генералы – и не только литературные, но и во всамделишные. – У господ шестидесятников расстройство желудка, – прокомментировала Варвара. – Не у всех, конечно... – она кивнула на экран, – но у этих точно. Опасно хавать власть в таких количествах. Можно жидко обосраться... – она грустно взглянула на меня. – Ты что с Луны свалилась? Он же член президентского совета.
Мы долго молчали.
– Как ему не совестно? – тихо сказала я.
Варвара со стоном выбралась из кресла, где очень уютно сидела, поджав ноги и укутавшись пледом; подошла, указательным пальцем приподняла мне подбородок и долго изучала мое (должно быть, крайне растерянное) лицо.